Голос его чуть задрожал. – Она бы хотела, чтобы ты жила там.

Он торопливо вытер глаза и допил кофе.

Взгляд у Сары смягчился.

– Ну ладно. Конечно.

Фил поднялся и отправился за новой порцией кофе.

И чая.

Часть третья

Мэн

Глава 22

Чтение – мой вдох, писательство – мой выдох.

Гленнон Дойл

Первое, на что обратила внимание Сара, – воздух. Он пах совершенно иначе. И воспринимался совершенно иначе. Чище. Свежее. Конечно, после Манхэттена в июне даже школьный спортзал будет благоухать розами, но дело было не просто в том, что это уже не Нью-Йорк. Дело было в сногсшибательной смеси леса и океана – смоляного запаха сосен и соленого морского воздуха.

По мере того как извилистая дорога уводила Сару все дальше к северу, напряжение минувших трех недель постепенно разжимало тиски. В Викассете Сара опустила окна в машине и выключила музыку – чтобы просто дышать. Синяя вода искрилась на солнце, и сердце Сары подскакивало в груди всякий раз, как вдоль дороги показывалось море. Реки, озера, заливчики – повсюду вода.

Коттедж Фила стоял в причудливом старомодном районе в нескольких кварталах от городского парка в Бар-Харборе. Навигатор честно привел Сару по указанному адресу, но, увидев домик, она сразу поняла: вышла какая-то ошибка. Припарковавшись у тротуара, она медленно вылезла из машины. Гэтсби, вне себя от восторга, выскочил следом. Он обежал дом, обнюхал крыльцо и облаял нескольких белок. Сара прислонилась к машине, сложив руки на груди и разглядывая коттедж. Типичный домик Новой Англии – двухэтажный, белый, с красными ставнями и красной геранью на подоконниках. Ну ничего «типичного филовского».

Сара перечитывала адрес – не перепутала ли, когда у дома остановился небольшой пикап. Выскочивший оттуда темноволосый мужчина с ухоженной бородкой приветливо улыбнулся Саре.

– Эгей, похоже, вы одолели дорогу.

Гэтсби прискакал обратно к крыльцу, радостно гавкнул и попытался прыгнуть лапами на ногу незнакомцу.

– Гэтсби, фу! Простите. Он перевозбудился после дороги.

Новоприбывший присел рядом с Гэтсби и ласково взъерошил ему шерсть.

– Приятно познакомиться, Гэтсби. Кажется, я когда-то читал про тебя книгу.

– Вы, должно быть, Филипп – сын Фила?

Он поднялся и улыбнулся.

– Друзья зовут меня Ником. – Он протянул ей руку. На большинстве фотографий Фила он был заметно моложе и без бороды. Но глаза Сара узнала. – В старших классах мои друзья сократили Дворника до просто Ника – ну и так и прилипло. Только не для отца, конечно. Для него я всегда останусь Филом. Словом, добро пожаловать в Мэн. Рад снова вас видеть.

Сара перевела взгляд на дом, потом на Ника, все еще переваривая услышанное.

– Простите, а мы встречались?

– В Нью-Йорке, на рождественской вечеринке в «Айрис». Где-то – не помню точно – лет пять тому назад? Вы там были с сестрой.

Сара не помнила ничего подобного.

– Да… конечно. Простите. Давно дело было.

– Конечно. – Он немного помолчал, глядя в землю, а потом кашлянул и снова посмотрел на Сару. – Соболезную… насчет вашей мамы.

Сара слабо улыбнулась, гадая про себя, уляжется ли эта щемящая боль хоть когда-нибудь. Она подняла взгляд, и в глазах Ника увидела вдруг столько неожиданной доброты, что чуть не отвернулась.

– Спасибо.

– Знаете, она сюда часто приезжала. Нам иногда случалось проводить время вместе. Она была потрясающей. – Голос у Ника чуть дрогнул. Он наклонился снова погладить Гэтсби, деловито обнюхивавшего землю у его ног. – Как бы там ни было, если что-то понадобится – я в синем доме, чуть дальше по улице. Присматриваю летом за папиной собственностью и еще несколькими домами.

– Синий дом, отлично. – Сара снова повернулась к коттеджу, чтобы рассмотреть получше.

– Фил говорит, вы собираетесь тут писать. В местном колледже недурная библиотека, потрясающий кофе и вдоволь тихих уголков. Очень советую кафе Бернадетты.

Сара кивнула.

На боку пикапа, в котором приехал Ник, было выведено «Атлантический колледж».

– Так вы работаете в колледже?

– Уже семь лет. Занимаюсь всем понемножку.

Она снова повернулась к домику.

– Здорово.

– Вам нехорошо?

– Ой, простите. Все в порядке. – Она показала на коттедж. – Просто… я представляла себе дом Фила совсем не так. – Она обвела взглядом крылечко с навесом, где стояли красные кресла-качалки. – А он такой очаровательный.

Ник поднял голову.

– Его здесь любят. Вы же, разумеется, знаете историю этого места. Прямо-таки памятник любви, да?

Сара кивнула. Она понятия не имела, о чем он.

– Послушайте, вы проголодались?

Как бы повежливее его отшить? Ник выглядел очень славным малым, но Сара сюда приехала не новых друзей заводить.

– Я вам привез сэндвичи от Бернадетты, – сказал Ник. – Лежат в холодильнике. На когда проголодаетесь.

– О… как мило с вашей стороны.

Долго ей еще играть в вежливость?

Ник предложил помочь занести вещи в дом. Она отказалась. Но он и слушать не стал. Нажал кнопку с водительской стороны, открыл багажник и принялся таскать вещи. Сара ухватила с переднего сиденья свой рюкзачок и двинулась за Ником в дом.

Коттедж был полон света и уютной приморской атмосферы. Наверху Сара обнаружила кабинет с окнами во всю стену. Видно из него было лишь несколько крыш и деревья, но совсем вдали Сара уловила проблеск моря, и пульс у нее забился чаще.

Когда они все перенесли, Ник дал ей свой номер телефона и поехал проверять какие-то другие дома.

На кухонном столе стояли свежие голубые гортензии и лежала приветственная записка от Бернадетты и указания, как дойти до кафе под названием «Лайберри». Интересно, они с мамой дружили?

Сара прошлась по двум спальням и ванным наверху – в каждой комнате было потолочное окно. На стенах висели фотографии Фила с Кассандрой в Мэне, пейзажи с хорватским побережьем и картина с изображением смутно знакомой Саре церкви в Ист-Лондоне.

При кабинете была маленькая кладовка со стопкой ящиков для бумаг и корзинками – все подписаны почерком Кассандры. Пока Сара осматривала комнаты, на нее накатило вдруг ощущение, что это дом вовсе не Фила. Коттедж был относительно маленьким, но в каждом дюйме чувствовалось присутствие ее матери.

Выйдя вместе с Гэтсби на крыльцо, Сара уселась в одно из красных кресел и задумчиво уставилась на лес по другую сторону улицы.

Она-то думала, что едет в жилище Фила. И да, может быть, домик построил именно он. Но принадлежал домик не ему, а маме. До последней дощечки. Что-нибудь красное во всех комнатах. Цветы, кресла, картины, обстановка. Чайник на плите. Привычная тупая боль утраты в груди вдруг стала резкой. Глаза Сары наполнились слезами.

Она знала, что мама снова встречается с Филом.

Но чтобы такое?

Он построил ей дом?