Начнем с того, что карбонадо в сейфе действительно не оказалось. Как не оказалось там денег и драгоценностей, которые я — идиот я! — дарил Элизабет чуть ли не горстями, прося ее лишь об одном: «Не держи их дома». Так что получалось, что в день побега эта живучая во всех смыслах сука — а за неделю до этого я ее избил. Вломил ей под дых за... впрочем, не важно за что — выгадала момент, воспользовалась ключами от «Эфтихии» (а они у нее были), проникла в клинику, вскрыла кабинет Косты, открыла сейф, после чего выгребла из сейфа всю наличность, мои подарки, прихватила «Орлов» и вечером отправилась со всем этим в аэропорт, упаковав все наворованное в заранее подготовленную полупустую сумку.

 — Подожди, — прервал его Ли, — а что, в «Эфтихии» нет камер видеонаблюдения?

 — Есть. А как бы они помогли, скажи? Элизабет — падчерица Эстархиди, и она имела право свободно ходить по «Эфтихии». К тому же примерно за месяц до этого я отключил все камеры.

 — Никс, зачем? — изумился Ли.

 — Не хотел на них лишний раз светиться.

 Ли мысленно воздел к небу глаза, но ничего не сказал. Правда, теперь становилось ясно, какой путь, а, вернее, какой способ побега выбрала Элизабет. Выждала, когда Никас уедет с ним, Ли, по делам, воспользовалась тем, что Костас без надзора расслабился, и сделала ноги прямо из аэропорта.

 «Интересно, а если бы Коста все-таки дождался ее посадки на самолет, — промелькнуло в его голове, — как бы она предъявляла драгоценности на таможенном досмотре?»

 Впрочем, понятно, как. У каждой вещи имелся сертификат. А «Орлова» она могла припрятать где-нибудь еще вечером, чтобы позже вернуться за ним.

 — Так вот... — Нико бросил взгляд на часы. Даже сейчас, рассказывая о побеге Лиз, он пытался контролировать все, включая время. — Сказать, что в тот момент я буквально преклонялся перед множественными, как оказалось, талантами Элизабет — это ничего не сказать. Но эмоции и мое «восхищение» ее талантами мы пока что оставим и вернемся к тому, к чему привел обыск в кабинете Косты.

 Если ты помнишь, то там имеется единственный, но огромный, я бы даже сказал, нечеловеческих размеров шкаф. Коста держал в нем медицинскую литературу, записи приемов пациентов, свои регалии и дипломы, ну и так, по мелочи. Однако исходя из того, что он прямо-таки рвался попасть в свой кабинет без меня, я начал с его письменного стола. И тут мне позвонил ты и доложил о том, что ключевые банковские счета опустошены, а из тайника кто-то свистнул все самое ценное. Вот только мне в тот момент было уже не до этого. Разговаривая с тобой, я все поглядывал на Костаса. И старик сам себе навредил, время от времени бросая всполошённые взгляды на самую дальнюю от меня и верхнюю секцию шкафа. Закончив с тобой разговор, я прямо к этой секции и пошел. Пара манипуляций с табуреткой, которая так удачно оказалась в кабинете у Костаса, затем убрать с полки хлам и припрятанную там бутылку «Метаксы». — Нико неожиданно хмыкнул и потряс головой: — Нет, ты себе представляешь? Коста, как ребенок прятал ее от Лидии — та, видишь ли, не любила, когда он выпивал. Она за его здоровье боролась! Тоже мне... Впрочем, плевать на нее. Короче, в итоге передо мной оказалась фальшивая стенка шкафа. А за стенкой оказались три удивительных вещи.

 Во-первых, ампулы с хлоралгидратом, на которые (но это как позже выяснил Интерпол), у Косты были лицензии. А, во-вторых, то, что привело меня прямо-таки в бешенство. Там были еще две ампулы, но одна с пентоталом натрия, а другая — с сакситоксином.

 — Сакси... это что? — поднял брови Ли.

 — Сакситоксин? Ничего, сейчас дойдем и до этого... Так вот, обе ампулы были снабжены этикетками. Коста у нас с медицинской точки зрения был непревзойдённо как аккуратен. Позже наличие в ампулах именно этих препаратов мне подтвердил он сам. Но когда я нашел эти ампулы, прочитал этикетки и отдышался от бешенства, я задал ему всего один вопрос. Я не спросил у него: «Это что?», или «Почему он их прятал?», а — «Для кого они предназначались?»

 Сначала он, как свинья, обливаясь потом, проблеял: «Я держал их на всякий случай». Потом: «Послушай, это не то, о чем ты подумал». Ну, а третьего ответа я ждать от него не стал. «Это не то, о чем ты подумал» всегда говорило мне о том, что это именно то, о чем Я подумал. То есть Коста держал их для меня и для Элизабет отчасти. О свойствах «сыворотки правды» ты знал и без меня. А сакситоксин, к твоему сведению, это яд, «главное достоинство» которого заключается в том, что найти его следы в организме человека фактически невозможно. Его наличие в крови не выявляет даже химическая экспертиза. И всего одна крупица этого вещества убивает тебя за секунду .

 Коста боялся меня и никогда не знал, что я могу выкинуть. Но после того, как он сдал мне Элизабет, а я не убил ее, а оставил себе, он стал опасаться и ее тоже. И два месяца назад — по его же, кстати, словам! — он решил вот так вот «подстраховаться». Пентотал натрия можно развести в кофе, чае, в воде. Дать тебе выпить, и ты соловьем будешь разливаться о своих планах, тайниках и кодах к счетам в банках.

 — Со счетами у него бы не вышло, — возразил Ли.

 — Это почему?

 — Потому что я время от времени их проверял.

 — Ли, — грек наигранно тяжко вздохнул, — это я время от времени сообщал тебе коды, а потом я же их и менял. Но месяц назад я перевел три самых крупных счета на Элизабет. Мне казалось, что так будет надежней. Она ни разу, никогда до того самого дня — я имею в виду дату ее побега — не дала мне усомниться в себе. Она в жизни никого не убила, моя «плачущая недоубийца». И я ей поверил. Чем она... сука! воспользовалась.

 Ли невольно прикусил губу.

 «Значит, ей ты всегда доверял больше, чем мне?» — хотелось крикнуть ему, выплеснуть свое разочарование, но он не стал этого делать. Не комильфо: у него еще была своя гордость. Да и Нико сейчас находился не в том состоянии, чтобы это выслушивать.

 — ... К тому же, — между тем продолжил говорить грек, — у меня есть и личные счета, о которых не знал никто: ни ты, ни Элизабет. И вот здесь у Косты вполне могло получиться снять деньги без последствий. Отчим Элизабет и мой, кстати, дядюшка был во многих аспектах не промах.

 Ли поднял голову:

 — Хорошо, а что тогда с ядом?

 — А с ядом так. Если предположить, что Коста мог однажды при разговоре со мной уяснить, что я собираюсь избавиться от него (а я, если честно, это планировал) или что я, например, собираюсь отобрать у него «Эфтихию», то он вполне мог дать мне нужную дозу. Точно так же он избавился бы от Элизабет, если бы возникла хотя бы малейшая угроза, что она расскажет о проделках Костаса матери. Ну, а потом Коста изобразил бы вселенскую скорбь и больше всех убивался бы с плачем и стонами, что мы умерли... Сунуть нас в машину, подстроить аварию с уже готовыми трупами — это, Ли, не трудно.

 — И ты считаешь, что я поверил бы в историю с вашими смертями? — возмутился Ли.

 — Ты? Я думаю, что поверил бы. Потому что даже сейчас ты сидишь с таким видом, словно слова «Коста — убийца» не укладываются в твоем мозгу.