так давно, и друзей у нее было немного. Но тяги к затворничеству у нее не было. Она часто общалась с людьми – правда, в основном с коллегами или с клиентами и редко в такой расслабленной атмосфере, как сейчас. Девушка взглянула на веселящегося Чжун Чжэня и внезапно позавидовала ему. Сколько таких вечеринок ему посчастливилось посетить в последние годы?

Когда все поели, Вэнь Шаоцин встал, чтобы собрать посуду. Он наклонился к Цун Жун и спросил шепотом:

– Разве это не отличный способ провести канун Рождества? Так ведь намного лучше, чем еда навынос и сверхурочная работа дома?

Цун Жун удивилась. Как он догадался о ее планах на этот вечер?

В глазах гостей они весь вечер флиртовали друг с другом, время от времени перешептываясь о чем-то секретном. Хотя они и не объявляли о своих отношениях, но проницательный человек мог раскусить их с первого взгляда.

Хэгэ сердито похлопала по столу.

– Профессор Вэнь, хватит выражать свои чувства на глазах у всех. Здесь твои студенты, совсем молодые, ты же для них пример. Если не станешь с ними считаться…

Она сделала небольшую паузу, а потом снова ткнула в живот Сань Бао:

– Подумай хотя бы о двухмесячном животе! Такое пренатальное воспитание никуда не годится!

Сань Бао хотела было дать ей сдачи, но Хэгэ увернулась и бросилась в гостиную.

Все радостно принялись подтрунивать над ними. Вэнь Шаоцин, нисколько не смущаясь, улыбался; Цун Жун же некоторое время с притворным спокойствием послушала ехидные намеки, а затем ускользнула на кухню, чтобы заняться посудой. Вэнь Шаоцин вскоре последовал за ней, чтобы помыть фрукты.

Цун Жун ужасно сердилась на Вэнь Шаоцина: молчаливо отказавшись опровергать домыслы коллег об их отношениях, он исполнил свою угрозу «разобраться» с ней. Ужин, несомненно, удался, но девушка не могла отчитать его перед всеми. И теперь, когда они оказались наедине, упорно игнорировала его, что бы он ни говорил.

Взяв тарелку с фруктами, Вэнь Шаоцин уже собрался выйти, но, взглянув на девушку и заметив ее гневно сдвинутые брови, хитро улыбнулся:

– Кажется, мне так и не удалось с тобой «разобраться».

Цун Жун понимала, что ничто на свете не могло смутить его. Она вздрогнула, выключила воду и, развернувшись к нему, выдавила из себя улыбку:

– Удалось, правда.

Он рассмеялся и ласково посмотрел на нее.

Как-то раз он видел, как она с воинственным видом идет выступать на суде: в строгой деловой одежде, с невозмутимым выражением лица и грозно сверкающими холодным блеском глазами. За столом, общаясь с малознакомыми людьми, она была неизменно вежлива, а рядом с братом моментально превращалась в озорную и очаровательную девушку. Обычно по ее бледному невыразительному лицу невозможно было догадаться о ее чувствах, но, улыбаясь, она будто светилась изнутри. И даже сейчас ее вымученная улыбка излучала мягкость.

Он спокойно смотрел на нее, ничего не говоря, и в комнате повисла неловкая тишина.

Цун Жун смущенно отодвинулась, указала на тарелку с фруктами и слегка откашлялась, чтобы совладать с волнением:

– Скорее отнеси гостям.

Гости шумно веселились. Кто-то курил на балконе, кто-то забавлялся с собакой. Другие без умолку болтали, сидя на диване или на ковре, и никто не догадывался, что происходит на кухне.

Шэнь Чэнь уже много лет работал в отделении пластической хирургии и с первого взгляда мог определить, проводилась операция на лице или нет. Вокруг него столпились интерны и по очереди показывали на телефонах фотографии знаменитостей.

Шэнь Чэнь терпеливо всем отвечал. Вскоре поднялся шум, и к ним подошли остальные, чтобы посмотреть на веселье.

Послушав однообразные ответы, один парень разочарованно протянул:

– Оказывается, они все делали пластику лица. Как банально…

Кто-то поддразнил его:

– О, так ты любишь лицо только своей айдол?

– Я люблю свою айдол в любом виде, но только без пластической хирургии!

– На самом деле в большинстве случаев проводится минимальная коррекция, так что не переживай так сильно, – засмеялся Шэнь Чэнь. – Небольшая пластика поднимает настроение, но чрезмерная вредит телу. Девушки часто приходят ко мне с фотографиями и просят сделать такой же нос или глаза, как у знаменитости. Но мало кто думает о гармонии и сочетании черт на лице. И чей-нибудь чужой нос, может статься, вам совсем не подойдет. А когда достигнете моего возраста и повидаете самые разные лица, вообще перестанете обращать внимание на внешность.

Все одобрительно закивали.

– Доктор Шэнь, – спросил кто-то, – в интернете время от времени пишут, что какая-нибудь знаменитость – настоящая красавица, которая может появиться только раз в несколько тысяч лет, или, например, что у кого-то соотношение черт лица соответствует золотому сечению, так бывает? А вы помните самое красивое лицо, которое видели?

– Слово «красивый» всегда связано с личным вкусом. Даже редьку или капусту кто-то любит, а кто-то нет. Для меня важнее характер человека.

Затем он посмотрел на Чжун Чжэня.

– Вот, например, твоя сестра. У нее редкий для девушки отважный дух, с толикой агрессии. При этом черты лица очаровательные, взгляд магнетический, движения свободные и изящные, так что внешность и обаяние отлично дополняют друг друга. Скорее всего, твоя сестра тоже знает, что у нее слишком пленительная внешность для адвоката, поэтому она умело скрывает ее макияжем, хотя… по мне, наоборот, скрываемая сексуальность становится только ярче.

– Это вы о ком? О моей двоюродной сестре? – ошеломленно спросил Чжун Чжэнь.

Затем вздохнул, посмотрел в сторону кухни и понизил голос:

– Вы бы лучше не говорили о сексуальности. Мне кажется, моя сестра фригидна. Посмотрите на нее: она ко всему безразлична, после работы молчит, почти не улыбается, одевается по-деловому просто и всегда в холодных тонах. На работе строга, невозмутима и даже хладнокровна. В ней нет ни капли женской нежности. Разве она вообще похожа на женщину?

– Тс-с, мальчик, ты совсем не разбираешься в женщинах. – Шэнь Чэнь неодобрительно покачал головой. – Думаешь, сексуальность – это большая грудь и попа? Поверхностное представление! Сдержанность обычно скрывает настоящую бурю чувств. Лао-цзы в своем философском трактате выдвинул такую эстетическую концепцию: самый громкий звук не услышать, самого большого слона не увидеть, так же и настоящую красоту не узреть, ведь она предельно проста. Читайте больше книг, самых разных. Цари прошлого на протяжении веков выбирали в супруги девушек, подобных твоей сестре.

Чжун Чжэнь слушал во все уши, а потом вдруг нахмурился.

– Супруга для царя – не более чем украшение, самая любимая – все-таки наложница.

Шэнь Чэнь потерял дар речи.

Чжун Чжэнь посмотрел на него и подозрительно спросил:

– Доктор Шэнь, не влюбились ли вы в мою сестру? Вы, конечно,