покрыты пеной. Девушка замешкалась всего на мгновение, но Вэнь Шаоцину этого оказалось достаточно.

Он несколько раз провел кончиками пальцев по ее глазам, прежде чем убрать пузырь.

– Цун Жун, мне, честное слово, интересно, как ты выжила за границей?

Цун Жун почувствовала, что он снова с ней флиртует, поэтому холодно отрезала:

– Тебя это не касается.

Вэнь Шаоцин, не обращая внимания на ее тон, заметил:

– Хорошо, что я умею готовить.

Цун Жун про себя удивилась: «При чем здесь твое умение готовить?»

Вэнь Шаоцин продолжил:

– Одного повара на семью вполне достаточно.

Тут терпение Цун Жун закончилось, и она дала волю злости. Глядя на кран перед собой, она не смогла сдержаться и, зачерпнув воду с пеной, выплеснула ее в лицо профессору, затем развернулась и хотела убежать.

Но Вэнь Шаоцин ловко поймал ее за запястье. Капли воды медленно стекали с его подбородка и, минуя кадык, скатывались под одежду. Взгляд Цун Жун задержался на кадыке, который ходил вверх-вниз. Она попыталась отстраниться, ненавидя себя за пылающие щеки и бешеный ритм сердца.

Он с легкостью сдерживал ее одной рукой, а другую держал под струей воды и, как озорной ребенок, угрожающе улыбался, глядя ей в глаза.

Какое-то время Цун Жун пыталась высвободиться, но силы были неравны, поэтому она примирительно взмолилась:

– Хватит, не брызгай…

Вода, попавшая ему в глаза, казалось, промыла их, из-за чего они стали еще ярче и глубже, но улыбался юноша странно. Цун Жун потеряла дар речи.

– Эй, да тут уточки-мандаринки играют в воде? Или принимают ванну с пеной? Это так романтично! – Низкий и игривый голос нарушил тишину, а затем быстро и серьезно добавил: – Я снова зашел попить воды, не обращайте внимания.

Цун Жун воспользовалась секундной заминкой и, вырвавшись из хватки Вэнь Шаоцина, быстро вымыла руки и убежала.

Как только девушка вышла из кухни, ее окликнула Сань Бао, с которой они только что познакомились за обеденным столом:

– Цун Жун, иди сюда, давай сыграем в карты.

Цун Жун откликнулась и подошла. Игроком она была никудышным, да и странная улыбка профессора все еще стояла перед глазами, мешая сосредоточиться на игре. Видя ее нерешительность, Сань Бао спросила:

– Почему ты не можешь обыграть даже меня? Я ведь играю из рук вон плохо.

Суй И, сидевшая рядом с Цун Жун со стаканом воды, поперхнулась, услышав это, а затем отвернулась и рассмеялась.

– Простите, я и правда не очень хорошо играю, почему бы вам не заменить меня на кого-то другого? – извиняющимся тоном предложила Цун Жун.

– Не обращай на нее внимания. – Хэгэ ободряюще похлопала Цун Жун по плечу, а затем метнула строгий взгляд на Сань Бао: – Плохой игрок? О ком ты говоришь? Да ты любому фору дашь!

Сань Бао нахмурилась и обратилась к подруге:

– Суй И, Хэгэ снова дразнит меня!

– Я всего лишь смертная, – кашлянула Суй И, – я не могу контролировать дела архата. Почему бы тебе не отправиться в рай, чтобы найти Татхагату?[10]

Цун Жун расхохоталась. Она не ожидала такой острой шутки от сдержанной и доброй Суй И.

Сань Бао фыркнула, прижалась к Цун Жун и крепко обняла ее:

– Адвокат Цун, мы друзья по столу! Не дай им одурачить себя. Иди сюда, садись на мое место – оно приносит удачу!

– Друзья по столу? – переспросила Цун Жун.

– Жизнь Сань Бао определяется едой, – объяснила Суй И. – Поскольку вы с ней ели за одним столом, теперь вы с ней друзья по столу.

– Друзья по столу, значит? – усмехнулась Хэгэ. – Я ей, между прочим, удаляла зуб мудрости! – После этих слов она наклонилась и ласково произнесла: – Сестра, мы будем друзьями до последнего зуба.

Цун Жун растерянно взглянула на Суй И.

Та в ответ улыбнулась:

– Эти двое дурачатся, не обращай внимания.

– Адвокат Цун…

Сань Бао хотела что-то сказать, но вдруг осеклась, задумалась на некоторое время, а затем, крепко сжав руку Цун Жун, предложила:

– Как-то странно звать тебя «адвокат Цун», правда? Давай придумаем тебе прозвище?

– Цун Жун… Цун Жун… – пробормотала Сань Бао и вдруг крикнула в сторону Вэнь Шаоцина: – Брат, вы с Цун Жун могли бы стать отличной парой: оба нежные и спокойные. Ну разве я не права?

Чжун Чжэнь, уверенный, что Вэнь Шаоцин влюблен в другую, по обыкновению, поспешил прояснить отношения между ними, чтобы не скомпрометировать сестру:

– Об этом не может быть и речи!

Вэнь Шаоцин молча взглянул на него и натянуто улыбнулся. Затем подошел ближе и произнес:

– Гора с горой не сходятся, а человек с человеком всегда сойдутся!

Сань Бао смущенно захихикала, а потом совершенно некстати воскликнула, глядя на Цун Жун:

– Я буду звать тебя Цистанхе![11] Цистанхе! Брат, съешь ее скорее, наверстай упущенное! – И толкнула ее к Вэнь Шаоцину. Не успела девушка понять, о чем идет речь, как оказалась в крепких руках профессора – тот поймал ее и, воспользовавшись случаем, положил руки ей на плечи.

Будучи медиками, все гости, естественно, поняли смысл сказанного и расхохотались, только Цун Жун была озадачена – она не поняла, откуда взялось это внезапное «съешь ее скорее». Она знала только, что цистанхе – это тонизирующее средство, но, судя по всеобщему взрыву веселья, оно предназначалось исключительно для мужчин.

В раздумьях она посмотрела на Вэнь Шаоцина.

Тот с улыбкой наклонился и мягко объяснил ей на ухо:

– Цистанхе тонизирует почки, дает силы, она сладковатая и согревающая, солоноватая и сочная, восполняет ян и питает инь. В «Компендиуме лекарственных веществ» говорится, что это тонизирующее средство, согревающее, но не горячее и не вызывающее застоя, теплое, но не сухое, скользкое, но не протекающее.

– Коллеги ставят под сомнение твою мужскую силу, что здесь смешного? – глядя на его улыбку, недоуменно спросила Цун Жун.

– Пусть говорят что хотят – ты-то знаешь, на что я способен, – с каменным лицом прошептал юноша.

– Я не знаю! – развернулась к нему Цун Жун.

– Так почему бы тебе не выяснить сегодня вечером? – совершенно серьезно предложил Вэнь Шаоцин.

Лицо Цун Жун вытянулось. Она изо всех сил старалась сдерживаться, но все же покраснела так густо, что даже Суй И устремила на нее непонимающий взгляд.

Шептались они совсем тихо, и со стороны это выглядело очень мило, поэтому то, о чем они говорили, не имело значения.

Сань Бао и Цун Жун поменялись местами. После того как они уселись, Сань Бао, тасовавшая карты, внезапно замерла.

– Я скучаю по роковой красотке.

Суй И и Хэгэ разом посерьезнели и ничего не ответили.