– У нас говорят: мир тесен! – сказала Лиза после многословных объяснений. Сначала они с Кемалем почти хором рассказывали Айше о своем кратковременном знакомстве и сотрудничестве, потом Айше объясняла, что ее попросили посмотреть, как работает английский театр, а там как раз и оказалась Лиза. – А я говорю: Измир тесен, и по-русски это звучит забавно. «Мир» – «Измир»! Правда, я замечала: здесь кругом знакомые, куда ни пойди!

– Вы же говорили мне, что работаете в детском театре, но я не знал где именно.

– Этот инспектор говорит: вы нам напишите, что там делается, а то кто ее знает, иностранка какая-то! А что там может быть, если они сказки разные ставят?!

– И мы разговорились, и я Айше подвезла… я скоро пойду, а то темнеет рано, у меня дети одни, я их надолго не оставляю. Спасибо за чай! – она показалась Кемалю не такой, какой он ее помнил: более оживленной, более счастливой, более свободной и разговорчивой. Она не нервничала, не кусала губ, не крутила кольца, и светлые глаза непонятного цвета лучились и улыбались.

Мысль о том, что сейчас она встанет и выйдет под дождь, почему-то не понравилась Кемалю, она странной занозой засела в голове, и он почти не слушал, как Айше и Лиза наперебой рассказывали что-то о спящей красавице, которую будит принц, подкатывающий на роликах и слушающий какой-то веселый рок-н-ролл.

– Она же триста лет спала! – смеялась Лиза. – От моды отстала…

– А феи у нее все разных цветов и с лентами на волшебных палочках, как гимнастки! Красота! И еще гномы, которых зовут Понедельник, Вторник, Среда…

– Так мы же английский должны учить, правильно?

Правильно, подумал Кемаль. Вот теперь все правильно.

Он молча встал и вышел в прихожую, и убедился, что память и глаза его не подвели, просто домашние мысли об Айше и удивление от встречи с Лизой на несколько минут ослепили его.

А когда он подумал, что она сейчас уйдет и возьмет свой зонт… вот он, конечно. Черно-серые разводы, прозрачная ручка (он склонился над зонтом, не притрагиваясь к нему), надпись «Маркс энд Спенсер». Пойди докажи, что зонт тот самый: не один же он там продавался, но это все можно выяснить…

Женщины, выйдя из кухни, удивленно смотрели на него.

– Лиза, – осторожно начал Кемаль, но его тон и действия уже заставили ее насторожиться, – это ваш зонт?

– Нет, – спокойно ответила она, но в безмятежных до этого глазах заплескалось беспокойство, – а что?

– А чей он?

– Я… я вообще-то не знаю… я вчера… у Нелли был день рождения, я забыла зонт там, а этот взяла сегодня утром в театре. Там есть несколько зонтов, никто не знает, чьи они, их все берут… а что такое?

Сейчас я скажу ей – что такое, решил Кемаль. Уличить ее во лжи так легко и просто, что ей самой будет стыдно. Похоже, она, и правда, не знает, что это зонт Пелин, иначе придумала бы что-нибудь получше. Скажи она всего-навсего, что это ее собственный зонт, купленный в «Маркс энд Спенсер», и никто бы ничего не смог доказать.

Она лжет из-за чего-то еще, возможно, не из-за убийства.

– Лиза, вчера вечером было совершенно нереально забыть где-то зонт, я помню, какая была погода, и сегодня утром вас не было в театре, и в том шкафчике, где одно время лежали запасные зонты, их давно нет, я сегодня специально спрашивал. И такой зонт там в любом случае не лежал.

Она молчала, почти враждебно глядя на него потемневшими глазами.

– Это зонт Пелин, и я должен задать вам вопрос, откуда он у вас. Когда мы виделись, у вас был другой зонт, я помню, – вдохновенно соврал он, поскольку его прекрасная хваленая память, почему-то, как выяснилось в последнее время, не распространялась на женские зонты. – Вы вчера где-то забыли свой и взяли этот? Где это было, у вашей Нелли? Только не лгите, пожалуйста. У меня есть информация, что в день убийства Пелин ушла с этим зонтом.

Лиза молчала, словно что-то вспоминая или обдумывая, но он уже знал, что не даст ей уйти от ответа.

Что тут долго вспоминать, если она уже проговорилась, что это было вчера?

Это было вчера, подумала Лиза.

Господи, разве вчера? Кажется, месяц прошел. Или год.

Но прошел всего день – и как жаль, что он прошел!

Это был длинный, бесконечно длинный день: она покупала продукты и отвозила их к Нелли, и готовила там еду, а потом возвращалась домой, чтобы встретить и покормить приехавших из школы мальчишек, и давала им бесконечные указания, как себя вести с остававшейся с ними соседкой, и заранее извинялась перед ней за их возможные (и невозможные!) выходки, и потом пыталась хоть как-то нарядиться и привести в порядок лицо и волосы…

– С днем варенья! С днем варенья! – провозгласил Гинтарас тоном массовика-затейника, и в тот момент, когда застолье только начиналось, Лиза почувствовала, как она устала за день. Немножко посижу и поеду, решила она.

– О, красота какая! Нель, неужели ты готовила?

– Да ты что, Ген, это Лиза все… она тут научилась. Положить тебе?

– И мне, пожалуйста! – было шумно и весело, все всё понимали без перевода, Игорь Сергеевич предлагал всем колбасу и водку, привезенную из Москвы, Лизины турецкие блюда пользовались успехом.

– За именинницу! Чтоб ты всегда была такой… – тосты не отличались новизной, но все словно сговорились хорошо провести этот вечер, назло непрекращающемуся дождю и всем балетным неурядицам.

– Нель, в сорок лет жизнь только начинается, помнишь?!

– Не знаю, что это, но очень вкусно!

– Это артишоки, правда, замороженные, сейчас не сезон.

– Нель, а ты, значит, скорпион по гороскопу?

– Она не только по гороскопу… ой, Нель, ну что я сказал-то?! Шучу я! Игорь, как ты с ней живешь?!

– А я и не живу! Всю жизнь то у нее гастроли, то у меня. Вот встречаемся иногда, да, красавица моя?

– Выпьем за те ручки, которые приготовили эту рыбу…потрясающе вкусно!

– И за ножки тогда, и за глазки!.. Лизочка, а где ваша рюмка?

– Спасибо, я водку не пью, – Лиза успела отвыкнуть от русских застолий, на которых непременно заставляют пить то за одно, то за другое, то за третье, а ей приходится постоянно быть в центре внимания и всяческих комментариев из-за упорных отказов. – Лиза, ну, сегодня обязательно надо, ну, что вы?! Нель, скажи ей, разве так можно?!

– Лиз, ты меня уважаешь?!

– Может быть, вина немного? – пресек приставания и уговоры Цветан, и Лиза с удовольствием согласилась.

– Я же за рулем, – негромко пояснила она ему, потому что остальные все равно не услышали бы, – да и вообще, я водку никогда…

– Она уже не русская душою! Вот что значит выйти за турка!

– Да при чем тут это?! Я и в Москве никогда не пила… я вина выпью… Нель, а ты Нину-то позвала?