– Ой-ой-ой, какие мы святоши, – тут же откликнулась Невестка. – Думаешь, ты лучше меня, раз жрёшь тушёнку вместо свежего тёплого мяса?

– Не знаю, лучше или нет. Просто не убиваю людей ради собственного удовольствия.

– Верно. Не убиваешь. А твоя тушёнка, она что с неба свалилась? Вовсе нет! Чтобы ты мог поесть, кто-то зарезал для тебя бурёнку и упаковал в банку. Ты тоже ешь чужую смерть, а значит ничем не лучше меня.

– По-моему, между убийством человека и коровы есть огромная разница, – Андрей не был настроен вести спор и уже жалел, что бросил первую фразу.

– Конечно, есть. Правда, не думаю, чтобы бурёнка её разумела. Но разница есть. И я тебе скажу, в чём она. У меня достаёт силы и мужества заглянуть в глаза своей добыче, перед тем как её съесть, а у тебя нет. Вот и всё. Что на это скажешь, святоша?

Андрею не нашлось, что возразить. Да и не хотел он продолжать этот разговор, поэтому промолчал.

– Ладно, – Морошка со вздохом поднялась на ноги. – Вижу, мне тут не рады. Ну и чёрт с вами. Пойду поохочусь. Спите спокойно, стая за вами приглядит.

Она прошла через комнату и, не оглядываясь, скрылась за дверью.

Иван в разговоре не участвовал, всё это время он аккуратно кончиком ножа помешивал кашу, разогревающуюся на конфорке.

– Зачем она идёт с нами? – спросил его Андрей.

Поводырь коротко взглянул на него исподлобья и снова вернулся к каше.

– Кто же знает… Но прогнать её не получится. Так что терпи. Кстати, спать мы действительно можем спокойно, ни одна местная тварь к нам не сунется.

– А она сама?

– Если бы она хотела нас убить, то уже давно сделала бы это. И ни ты, ни я не смогли бы ей помешать, – Иван закончил разогревать кашу и взялся за банку с тушёнкой. – Кроме мяса и охоты, ей, чтоб оставаться самой собой, ещё нужно общение с живыми людьми. Мы ей интересны, именно поэтому она нас не трогает.

– Не только. Она ждёт, что кто-то из нас отдаст ей своё тело.

– Может быть и так.

– Это ведь она научила тебя переводить других людей на Изнанку, так?

– Так. И начинку для той сигареты я тоже делал по её рецепту.

Иван не отпирался и ничего не оспаривал, а вывод напрашивался сам собой, и Андрей уже готов был произнести его, подведя итог короткому разговору, когда с улицы вдруг раздался хриплый отчаянный крик.

– А-а-а-а!!!

Милавин подскочил с места и схватился за пистолет. Иван вздрогнул и повернулся к тёмному окну. Даже волки вскинули морды и навострили уши. Но крик оборвался. Несколько секунд тишины, потом снова вопль, короткий, надсадный, полный боли.

– А-а-а-а!!!

– Что это? – Андрей оглянулся на Поводыря.

– А хрен его знает, – он пожал плечами. – Кто-то из местных развлекается.

– Может Морошка?

– Вряд ли. Иначе бы волки так себя не вели.

После первого крика хищники успокоились и уже не обращали на вопли никакого внимания. Один, тот, что расположился на детской кровати, даже положил морду на передние лапы и прикрыл глаза. Второй внимательно наблюдал за людьми, сидя на полу возле компьютерного стола.

Крик из темноты повторялся ещё раз пять или шесть, правда, постепенно начал затихать, как будто кричащий уходил всё дальше и дальше от них. Наконец, за окном снова повисла тишина.

– Вроде всё, – произнёс Андрей.

– Убери пистолет и давай ужинать, – Иван снял с конфорки банку тушёнки и водрузил на её место котелок с водой.

Милавин сунул «ТТ» в кобуру, подсаживаясь к столу.

Ужинали молча. В напряжённой неловкой тишине ложки скребли по стенкам консервных банок. Ни один из них не пытался начать разговор, но с каждой секундой молчание становилось невыносимее. Только когда перешли к чаю с бутербродами, Андрей неуверенно произнёс:

– Спасибо, тебе…

– За ужин-то? Да пожалуйста.

– Нет. За то, что удержал меня там, на площади. Я бы обязательно вмешался и тогда… – он не сумел продолжить, Иван помог ему.

– Они бы загрызли тебя. И никто бы уже не помог твоей дочери.

Андрей нехотя кивнул.

– Ты пришёл сюда с определённой целью, – продолжил Поводырь. – Всё остальное побоку. Иначе ничего не выйдет.

– Всё так. Ну а если бы я всё-таки влез. Если бы они стали жрать меня. Ты бы остался в стороне, чтобы потом спасти своего сына?

– В этом разговоре слишком много «если бы». Ты не вмешался, потому что не мог. Я бы сломал тебе руку, но не отпустил.

– К счастью, этого не потребовалось, – горько усмехнулся Милавин, опуская глаза.

– Вот что, – Иван поднялся, залпом допил остатки чая и, поставив кружку, повесил автомат на плечо, – как подберёшь сопли, ложись спать. Меня не жди. Фонарь не забудь потушить, а то батарейки сядут.

Он решительно двинулся к выходу из квартиры.

– А ты куда? – Андрей очень надеялся, что охватившая его паника не отразилась в голосе.

– Осмотрюсь, – туманно бросил в ответ Иван, уже с порога. – Ты ложись спать, не бойся. Под присмотром волков нам ничего не угрожает.

Дверь за ним закрылась, и Милавин остался в обществе двух здоровенных хищников. Да уж, душевная компания… Он не торопясь допил чай маленькими глотками, потом долил себе в старую заварку остатки воды из котелка. С этой уже остывшей жижей, мало напоминающей чай, Андрей просидел ещё с полчаса. Нельзя сказать, чтобы он напряжённо о чём-то думал – для этого он слишком устал – мысли его перетекали одна в другую, почти не задерживаясь в голове. В конце концов, чашка опустела. Сидеть просто так, и жечь батарейки было глупо, Андрей стал готовиться ко сну.

Сдвинув в угол журнальный столик, Милавин раскатал пенополиэтиленовый коврик, поверх расстелил спальник, стянул с себя разгрузочный жилет и пластиковые наколенники. Избавившись от последних он почувствовал огромное облегчение, надо же и не заметил, как устали за целый день ноги. Следующей он снял с себя куртку, тут же свернул её и сунул в чехол от спальника, получилась вполне сносная походная подушка. Андрей взял початую бутылку с водой, несессер с умывальными принадлежностями, полотенце и, вооружившись фонарём, отправился в ванну чистить зубы и умываться. Воды в кране, как он и ожидал, не было, пришлось левой рукой самому себе поливать из бутылки. Закончив водные процедуры, Милавин воспользовался унитазом. В сливном бачке вода была, поэтому здесь удалось обойтись без бутылки. Минут через пять он вернулся в комнату, скинул ботинки и штаны, надев вместо них мягкие шерстяные трико и свитер из верблюжьей шерсти, по пояс влез в спальник, погасил фонарь на столе, а потом уже упаковался окончательно.

Вокруг него опустилась кромешная темнота. Хотя нет, уже в следующую секунду он увидел, как тускло мерцают из мрака волчьи глаза. Не самое приятное зрелище. Андрей перевернулся на другой бок и попытался уснуть. Ничего не вышло. Держать глаза закрытыми он мог только усилием воли. Сам при этом трепетно вслушивался в окружающий мир, пытаясь уловить хоть какой-то звук или отголосок. В темноте мёртвого города он вдруг почувствовал себя потерявшимся ребёнком, и тут же его обступили давно забытые детские страхи. Когда ты перед сном готов буквально умолять родителей неплотно закрывать дверь в спальню, чтобы осталась хоть бы узенькая полоска света в темноте. Или когда ночью вдруг просыпаешься и хочешь сходить в туалет, но не в силах заставить себя спустить ноги на пол, вдруг кто-то из-под кровати схватит тебя за лодыжку. И вот ты лежишь в темноте и прислушиваешься к тому, кто прячется под твоей кроватью. Так проходит две, три, а может быть, и пять минут, и ты вдруг действительно слышишь его хриплое дыхание…