– Ну как? Что вы о ней можете сказать?

– Минуточку! – Филателист сделал в сторону Маркизапредупреждающий жест, перевернул марку пинцетом на другую сторону и сновауглубился в ее изучение.

Леня подпер кулаком подбородок и уставился в стену скучающимвзглядом. На стене не было ничего интересного, кроме рекламных листовок,превозносящих удивительные достоинства японского чая.

Леня прочитал листовку, поболтал ногой и снова повернулся кфилателисту. Как раз в это время тот оторвался от марки и аккуратно положил еев пакетик.

– Ну что? – оживился Маркиз. – Она настоящая?Сколько она может стоить?

– Минуточку! Куда вы спешите? – Филателистнеторопливо убрал в футляр лупу и пинцет, спрятал их в карман, снял очки итолько тогда повернулся к Лене: – Что вы хотите знать? Сколько она стоит?Думаю, что нисколько. Вряд ли на нее найдется покупатель.

– То есть… то есть она фальшивая? – разочарованнопротянул Леня.

– Нельзя так сказать…

– Ничего не понимаю! Если она не фальшивая, почему онаничего не стоит?

– Минуточку! – Филателист поднял руку. –Фальшивой можно считать марку, которую сделали как копию существующей на самомделе ценной марки. Вы согласны?

– Ну, в общем, да… – Маркиз кивнул, не понимая, кчему клонит его собеседник.

– Но такой марки, как эта, просто не существует насвете.

– Что значит – не существует? – Леня взял двумяпальцами пакетик с маркой и помахал им в воздухе. – Как это – несуществует? Вот же она! Что-то я вас не понимаю!

– Минуточку! – Ленин собеседник постучал ложечкойпо чашке. – Я вам сейчас все объясню в доступной форме. Допустим, так:существует великий голландский художник Рембрандт ван Рейн. И какой-то мошенникподделывает его картину. Находит старый холст, пишет на нем масляными краскамипортрет неприятного скупого старика, обрабатывает картину, чтобы она выгляделадостаточно старой, и заявляет, что это – картина Рембрандта. Эта картинафальшивая, так?

– Так, – кивнул Маркиз, все еще не понимая, к чемутот ведет.

– Но если какой-то странный человек таким же способомсоздает картину художника, которого никогда не существовало, допустим,какого-нибудь Васисуалия Лоханкина или Лукаса ван Пупкина – будет ли этакартина фальшивой?

– Черт его знает… – Леня пожал плечами. –Наверное, нет…

– Вот именно! Строго говоря, она не будет фальшивой, нои не будет ничего стоить в глазах коллекционеров. Так и эта марка: ее, вообщеговоря, не существует. Не существует, поскольку она не упоминается ни в одномфилателистическом каталоге. Ни у Стэнли Гиббонса, ни у Скотта, ни у Ивер-Тилье,ни у Михеля… А чего нет в этих каталогах – того не существует в природе, ужповерьте мне!

– Не может быть!.. – протянул Маркиз, удивленноразглядывая марку.

– Очень даже может! – Минуточка поставил локти настол. – Уверяю вас! Существует знаменитый «Голубой Маврикий», существует«Зеленый Ньюфаундленд», существует «Черная Мартиника», но ни о каком «РозовомРеюньоне» никто никогда не слышал!

– Но тогда… что же это такое? – Маркиз постучалногтем по марке.

– Не знаю… – Филателист развел руками. –Чья-то шутка, розыгрыш, мистификация… Причем, доложу вам, дорогая – кто-топотратил немало времени и денег, чтобы изготовить этот кусочек бумаги и придатьему вид старой марки.

– Вот именно… – проговорил Маркиз, думая освоем. – Значит, вы говорите, что эта марка ничего не стоит?

– Совершенно ничего. Можете ее выбросить. Или оставьтена память как забавную диковину.

– Выбрасывать ее я пока подожду… – И Маркизспрятал марку в бумажник.

По пути домой он ломал голову.

Если эта марка сама по себе ничего не стоит (а Леня верилфилателисту), тогда зачем же таинственный заказчик поручил ее украсть? Причемобставил эту операцию такими немыслимыми сложностями, предусмотрел столькостепеней защиты, чтобы не засветить свое имя? Целый роман нагородил: дескать,марка – фамильная реликвия, принадлежала его прапрапрадеду… Это не похоже нарозыгрыш: слишком сложно и дорого. И совершенно бессмысленно.

Но тогда… тогда эта марка должна представлять для заказчикакакую-то ценность. Причем не сама по себе – сама она не стоит ничего. Значит, вней скрыта какая-то тайна, какая-то загадка…

Но ответить на все эти вопросы мог только один человек –неуловимый заказчик. А как раз с ним Леня никак не мог связаться.

В самом скверном настроении Леня вернулся домой.

Лола была какая-то странная, нервная и суетливая, как будтов чем-то провинилась, но Леня не обратил на это внимания – у него были кудаболее серьезные заботы.

Даже своего любимого кота Аскольда, который, как обычно,встретил его возле самой двери и принялся тереться об ноги, даже его Маркизневежливо отпихнул в сторону.

Правда, он тут же устыдился своего поступка, и когда Аскольдпришел к нему в комнату, Леня взял его на колени и принялся почесывать за ухом.Обычно это стимулировало его умственную деятельность, но на этот раз не слишкомпомогло. Да и Аскольд очень скоро почувствовал, что хозяин чешет егомашинально, без настоящей любви, и спрыгнул с Лениных коленей – он не любилнеискренности.

– Ленечка, ты не хочешь чего-нибудь поесть? –раздался в коридоре искательный Лолин голос.

Маркиз не ответил.

– Ты не заболел? – Лола всерьез забеспокоилась,потому что на предложение поесть ее компаньон всегда отзывался сготовностью. – Может быть, чаю?

– Отстань! – хамски буркнул Маркиз.

Лола обиделась и отошла от двери.

Но Леня не обратил на это внимания. Он обдумывал, какие нитисвязывают его с неуловимым заказчиком.

Итак, последний контакт – сейфовая ячейка в банке. Ну, обэтом можно сразу забыть: наверняка заказчик все предусмотрел и арендовал этуячейку анонимно, а еще лучше – на чужое имя, на имя какого-нибудь бомжа иливообще давно умершего человека.

Дальше, если возвращаться к началу, – офис турфирмы«Адриатика». Тоже можно не беспокоиться: заказчик наверняка потому и выбрал этутурфирму, что там – настоящий проходной двор, весь рабочий день крутятсяпосетители, и заметить среди них одного-единственного человека практическиневозможно.

Так, что было перед этим? Компьютерная флэшка в древнейкерамической вазе в отделе ранней бронзы Эрмитажа. Может быть, заказчик работаетв музее? Да нет, ерунда: наверняка он просто зашел в тот зал накануне, какобычный посетитель, и положил флэшку с инструкцией в доисторический сосуд. Лолаговорила, что посетителей в том отделе почти не бывает, а престарелаяхранительница спит беспробудным сном, и при ней можно не то что положить что-тов сосуд или достать из него, но вытащить этот огромный горшок из зала, а заоднои все остальные экспонаты!