Лола горько вздохнула и поудобнее перехватила кофеварку.Мелькнула мысль не тащить ее наверх, а бросить прямо здесь, у подъезда, но разМаркиз велел нести ее домой, то придется слушаться, она и так ужеопростоволосилась с этой чертовой кофеваркой, сколько времени из-за этогопотеряли…

Пыхтя и уныло поругивая своего напарника и компаньона, Лолаподнималась на свой пятый этаж и остановилась передохнуть на четвертом.Показалось ей или нет, что из-за двери соседа она услышала игривый Оксанкинсмех?

Лола подошла к двери и прислушалась – нет, все было тихо.Хотя сосед дома, она видела его машину.

«Мерещится уже, – подумала Лола сердито, – нервыни к черту, отдохнуть бы…»

Тут она поскорее отскочила, поскольку если кто-нибудь изсоседей застанет ее подслушивающей под чужой дверью, будет очень неудобно.

Илья Аронович Левако жил один.

Это вовсе не значит, что он был мрачным одинокиммизантропом, затворником и занудой – совсем наоборот. Старый адвокат жил в своеудовольствие, он ценил все доступные радости жизни – хорошее французское вино,дорогие коньяки, тонкую кухню, всевозможные деликатесы, в особенностизамечательные французские сыры – от пахучих нормандских камамберов и бри доподернутого нежной голубоватой плесенью рокфора и сент-огюра или ароматногомарбье с прослойкой сажи от пастушеского костра. От случая к случаю могвыкурить гаванскую сигару, хотя обычно не курил, считая курение вредным дляздоровья. Любил Левако и женское общество, предпочитая румяных смешливыхблондинок. Но в собственном доме, точнее – в собственной весьма благоустроеннойквартире, обставленной антикварной мебелью и увешанной прекрасной живописью игравюрами, Левако не терпел постороннего присутствия, общался с друзьями иподругами преимущественно на стороне, в ресторанах и отелях. Онруководствовался известным английским правилом «Мой дом – моя крепость» ипонимал это правило почти буквально.

«Понимаете, Леонид, – говорил он как-то Маркизу, –вот, допустим, эта дама, с которой вы видели меня вчера. Она очень мила,привлекательна, умеет хорошо одеваться, с ней приятно показаться на вернисажеили на театральной премьере, приятно провести пару часов в приличном ресторанеили даже пару недель на каком-нибудь средиземноморском курорте. С ней даже естьо чем поговорить: она прекрасно разбирается в английской литературе, немецкомкино и французских винах. Но если я представлю – только представлю! – чтоона семь дней в неделю живет в моей квартире, каждое утро пользуется моейванной, снимает с полки мои книги, переставляет вещи на моем письменном столе –меня охватывает невыносимое раздражение! Так лучше не доводить до этого идержать всех на известном расстоянии».

Поэтому даже Маркизу приходилось бывать у Левако считанныеразы.

Так что теперь, воспользовавшись своими первокласснымиотмычками и без труда открыв дверь квартиры, он с интересом обследовал жилищеадвоката.

Кстати, он в который раз отметил про себя, что самые лучшиешвейцарские замки, которыми адвокат очень гордился, помогают от проникновения вквартиру профессионала ничуть не лучше самого простого отечественного замка. Нусамое большее, потратил он на эти замки не одну минуту, а полторы.

Зато сигнализацию Левако не захотел у себя ставить: емунеприятно было давать сотрудникам охранной фирмы комплект ключей ипредставлять, что они в его отсутствие будут хозяйничать в квартире.

– Ну так будут хозяйничать другие люди, –проговорил Леня, входя в прихожую. – Допустим, я здесь не сделаю ничего плохого,но ведь не все такие порядочные, как я.

Прихожая адвоката была отделана в силе хай-тек –серо-голубые стены, хромированные светильники, ст??клянные полки и бесконечноеколичество зеркал в металлических рамах. Свободные места на стенах занималияпонские цветные гравюры – рыбы, птицы, цветущие хризантемы и актеры театракабуки.

Леня одобрил вкус адвоката. Удивило его только то, чтопосреди прихожей валялось несколько разрозненных ботинок и шелковое кашне. Ленязнал, что Левако патологически аккуратен и не терпит малейшего беспорядка.Кроме того, к адвокату дважды в неделю приходит наводить чистоту аккуратнаяпожилая женщина, для которой он делал исключение из своих правил.

Поэтому даже небольшой беспорядок, который в любой другойквартире показался бы вполне оправданным, здесь выглядел совершенно неуместно.

– Странно… – протянул Леня.

Он наклонился и поднял с пола шелковое кашне.

На золотистой ткани шарфа темнело какое-то подозрительноепятно. Маркиз поднес шарф к свету и помрачнел: пятно было очень похоже накровь…

– Да откуда тут кровь… – пробормотал оннеуверенно. – Наверное, какой-нибудь соус, либо томатный, либо с краснымперцем… Левако обожает всякие острые соусы…

Впрочем, его и самого эти слова не убедили.

Положив кашне на низкое канапе, обитое серым велюром, Ленядвинулся дальше по квартире адвоката.

Слева по ходу была дверь кабинета. Толкнув ее, Маркиззаглянул внутрь.

В отличие от прихожей кабинет Левако был оформлен вклассическом, немного тяжеловесном стиле: массивная мебель темного ореха, рядыкниг с тиснеными переплетами, по стенам – старинные портреты в тяжелых золотыхрамах, пол покрывал бежевый ковер с густым ворсом.

И здесь, как в прихожей, царил несвойственный адвокатубеспорядок: ящики письменного стола выдвинуты, картины на стенах перекошены, наполу – разбросанные бумаги… больше всего это напоминало картину поспешного,неаккуратного обыска.

– Не нравится мне все это! – проговорил Леня,выходя из кабинета и двигаясь дальше.

Следующая дверь вела в спальню.

И здесь беспорядок был просто вопиющим: золотистое шелковоепокрывало сдернуто с кровати на пол, из-под него сиротливо выглядываетединственный черный носок, платяной шкаф распахнут, и его содержимое разбросанопо ковру, с прикроватной тумбочки сброшена бронзовая антикварная лампа…

Окинув спальню взглядом и еще больше помрачнев, Леня перешелдальше, в ванную комнату.

Ванная была едва ли не самым большим помещением в квартире.В центре ее, на закругленном подиуме, красовалась огромная ванна на бронзовыхльвиных лапах, над которой нависали массивные позолоченные краны. Стены и полпомещения покрывала крупная черная, с золотом, плитка, из-за которой комнатабыла похожа не на обычный санузел, а на древнее языческое святилище. Можно былоподумать, что адвокат не моется здесь по утрам, а совершает кровавыежертвоприношения.

В дальнем углу стояла просторная душевая кабина, сложная икрасивая, как космический корабль из фантастического фильма. Здесь были ифорсунки для разных видов гидромассажа, и устройство для подачи сухого пара, исложная система подсветки, и даже музыкальный центр, чтобы, принимая душ,адвокат мог прослушивать любимые мелодии Баха или Вивальди.