посёлка. У ворот стояла пёстрая толпа народа. Их уже ждали. Встречать лорда Эддарда высыпало всё население главной Альдеррийской твердыни во главе со Стор Эроваром. Эдик даже удивился, что людей оказалось столько много.

Едва процессия показалась среди деревьев ближайшего леса, старейшина подал сигнал и затрубили сигнальные рога, в этот раз выполняющие роль торжественного оркестра.

— Куннан, тингмар Эддард, яарл Альдерри! — грянули своё обычное приветствие хирдманы.

— Куннан, Луми Ульфур! — вторили им из леса товарищи, которые сопровождали и охраняли особу маркграфа.

— Добро пожаловать, тингмар, — глубоко поклонился старый гном, едва посчитав, что владетель Альдеррийский его сможет услышать, — Рад видеть вас в добром здравии!

— Привет, привет, старина, я тоже ужасно рад тебя видеть, — улыбнулся в ответ Эдик, — Нилда, Бласс, у вас всё хорошо?

Отдельно отметив ещё нескольких знакомцев, он приветливо помахал воинам и раскланялся с остальными. Чем вызвал очередную волну шумного оживления. Чёрт, приятно, что подданные питают к своему сюзерену настолько добрые чувства. И как хорошо оказаться дома!

Глава 11

Торжественный приём, устроенный клановым старейшиной в честь выздоровления и приезда лорда Эддарда, во всех русских сказаниях назывался «пир на весь мир». На центральной площади накрыли столы для простого люда, выкатили бочонки с вином и пивом. Слегка в формате фуршета получилось, но никто не жаловался. И ещё немного на Масленицу было похоже, да и по времени года, вроде, подходило. Хотя Эдик не очень разбирался в общенародных празднествах.

Для самых приближённых к титулованной особе накрыли в общей трапезной. Народу оказалось неожиданно много, но так даже лучше получилось. Словно большая семья собралась по торжественному поводу. Во главе стола усадили Эддарда, по правую руку сел Аларок, по левую — Стор Эровар. Сразу после них, напротив друг друга, Штерк и Деккер. Нового воеводу тоже пригласили. Менникайнена по имени Гуннар. Он если и уступал габаритами своему предшественнику, то самую малость, а по странному стечению обстоятельств его имя означало военный воин. Вот именно так. Военный воин. Лучшего кандидата на место воеводы сложно придумать. Но это просто к слову пришлось, как занимательный факт.

Дальше сидел Бласс, который за время отсутствия Эдика стал кем-то вроде заместителя по административно-хозяйственной части и немного главным инженером. Возможно, немного не точные определения, но всё бытовое обеспечение жизнедеятельности Альдеррийского замка проходило теперь через него. В его кузне уже хозяйничали гномьи мастера, и наведывался туда Бласс нечасто и лишь по, скажем так, производственной необходимости.

Нилда, в силу своего неуёмного характера, сидеть без дела не могла. Она крутилась вокруг пирующих, как белка в колесе, лично контролируя, чтобы всё прошло, как полагается, но место за столом ей оставили. Кастелянша — далеко не последнее лицо в замке. Да и была она с Эддардом, считай, с самого начала. С тех времён, когда парень и лордом не значился.

Среди новых лиц, кроме Гуннара, присутствовали ещё два менникайна, с именами Хинрик и Триггви. Первого Стор Эровар поставил на управление шахтами. Второй оказался старшиной поселения в окрестностях замка, или как там у гномов эта должность называется. В детали Эдик вдаваться не стал, раз Стор Эровар назначил, значит, так посчитал нужным. А не доверять здравому смыслу старейшины пока поводов не было.

Ну и, конечно, Дробыш, Куик и Тэкито — старосты Альдеррийских деревень. Куда ж без них. Дробыш, кстати, активно поучаствовал в организации встречи, заслав гонца в замок, едва определилась дата отъезда маркграфа. И теперь непомерно важничал, так словно он сам лорда Эддарда родил. Причём только что.

Помимо мечущейся по залу Нилды, ещё два человека не сидели за общим столом. А если точнее — менникайнена. Пара охранников застыла каменными истуканами за креслом маркграфа. У Штерка, похоже, паранойя развивается, в особенно тяжёлой форме. Раз даже на пиру, где все свои, а сам он сидит рядом с тингмаром, не утерпел и поставил на пост двух бойцов. С ним даже спорить по этому поводу никто не стал. Всё равно бесполезно.

Расспросами Эдика не донимали. Подробности похода были давно уже известны всей округе до мельчайших деталей. Благо времени для подробных расспросов участников событий оказалось предостаточно. А потом и для дальнейшего обсуждения и многократных пересудов.

Но поднять тост в честь владетеля Альдеррийского, каждый из присутствующих счёл своим долгом. Эдика поздравляли с победой, с возвращением, с выздоровлением, с обретением статуса магистра четырёх стихий, с милостью короля. Всего и не упомнишь, столько там наговорили. Тем более что поднимавший бокал или кружку старался перещеголять в остроумии своего предшественника. И почему-то считалось, что чем больше витиеватых слов прозвучит, тем больше уважения к тостуемому будет проявлено. В общем, выслушивая поздравительные речи, Эдик порядком притомился. К тому же каждого надо поблагодарить в ответ, улыбнуться и выпить с каждым отдельно. Так что, когда официальная часть торжества подошла к завершению, его виновник оказался, мало того, что уставший, так вдобавок ещё и в изрядном подпитии.

Но надо отдать должное учтивости гостей. Маркграфа без лишней необходимости старались не тревожить. Так что, в конце концов, участники застолья потихоньку разбились на группы по интересам и занялись обсуждением насущных вопросов в неформальной обстановке.

А Эдик сидел, откинувшись в кресле, смотрел на соратников, не вслушиваясь в их разговоры и блаженствовал. Светло, тепло и уютно. И ещё пахнет вкусно. Особенно жареным мясом и дымком из пылающего камина. На этот раз обошлись без волшебных исхищрений в виде огненных камней Аларока, и использовали обычные берёзовые дрова. Как раз, то, что нужно.

Еда на столе простая и особенными изысками не отличалась. Мясо, птица, сыр, картошка и два вида каши, в качестве гарнира. Соленья: квашеная капуста, бочковые помидоры и мочёные яблоки. Из напитков — пиво, вино, медовуха и менникайненский грог. Без деликатесов, но зато обильно, сытно и питательно. Да, кстати! Ещё был безумно вкусный холодец, с приправой из тёртого хрена, который здесь назывался мясным студнем. Еда по здешним меркам крестьянская и Нилда всё переживала, как маркграф отреагирует на новое блюдо. Но Эдика чуть на слезу не пробило, когда он его увидел, настолько всколыхнулись ностальгические чувства. В точности, как мать когда-то готовила.

Холодцом он,