было обладать смелостью показать ее такой. Это замечательно, когда актеры могут показать разные стороны персонажа.

Рэндолл Айнхорн:

– Речь Пэм – это тот случай, когда я думал про себя: «Черт возьми, ну я-то знаю, что они актеры, но в этот момент я по-настоящему им сопереживал».

Глава 13

Кто такой Майкл Скотт?

(«Одиночество – самая универсальная эмоция на свете»)

Майкл Скотт кардинально поменялся после первого сезона. Уже во втором сценаристы сделали его более отзывчивым и менее жестким, но шоу продолжалось, и он продолжал эволюционировать. Каждый сценарист в команде регулярно задавался вопросом: «Кто же такой Майкл Скотт на самом деле?»

Джастин Спитцер:

– Грег Дэниелс нарисовал на доске в комнате сценаристов диаграмму, посвященную Майклу, и назвал ее «Бегство от саморефлексии». Представьте себе большой холм с большим склоном и Майкла на верхушке. Если он оглянется назад и увидит, насколько жалкая у него жизнь или что думают о нем люди, ему конец. Так что весь этот путь был побегом от встречи с самим собой, потому что он бы этой встречи не вынес.

Стив Карелл:

– Я считаю его человеком, которому недостает самосознания. Я всегда говорил, что если бы он хотя бы мельком увидел, каков он на самом деле, его голова бы взорвалась.

Джейсон Кесслер:

– Если бы вы описывали Майкла незнакомому человеку, он к нему не захотел бы приближаться и на пушечный выстрел. Но, когда ты видишь его и понимаешь его мотивы, Майкл раскрывается как обычный человек, который всего-навсего хочет быть частью коллектива.

Алан Сэпинволл:

– На самом деле, у каждого сценариста на шоу было свое видение того, кто есть Майкл. Был Майкл – невыносимый болван. Был Майкл с расстройством аутистического спектра, который просто толком не понимал, как выстраивать отношения с людьми. Был Майкл, который по большей части хотел всем добра, да и на самом деле был очень талантливым человеком, просто он не очень хорошо умел общаться. Так что было много разных Майклов, и от эпизода к эпизоду проступал то один, то другой. И это лишь доказывает талант Карелла, благодаря которому получается верить, что все это – один человек.

Кэролайн Уильямс:

– Иногда мне казалось, что для сценаристов Майкл Скотт был воплощением их собственных качеств, которых они больше всего стыдились. Я считала, что Майкл Скотт не умеет общаться, но при этом у него доброе сердце, – и именно так я описала бы себя в свои худшие моменты.

Ли Айзенберг:

– Пол[48] описывал самую глупую версию Майкла. Майкл Шур – самую человечную, так сказать, порядочного Майкла. Минди – гей-версию Майкла.

Джейсон Кесслер:

– Джину и Ли нравилось, когда Майкл позорился. Им нравились моменты, в которых он сталкивался с последствиями своих глупостей. Дженнифер вкладывала в Майкла всю душу. Она так вкладывается во все. Думаю, для сценариста это суперспособность.

Джастин Спитцер:

– Майкл по версии Минди более женственный. Я на первых порах видел его чуть более жалким. Очевидно, что это было из-за его одиночества, но во многом он сам был причиной своего одиночества. В последующих сезонах Майкл все больше располагает к себе и с ним становится проще себя ассоциировать. Большая часть второго сезона посвящена тому, как сильно он хочет иметь семью. И это важная часть его мотивации, которая только усиливает его одиночество.

Кэролайн Уильямс:

– На мой взгляд, Майкл был просто-напросто одинок. Одиночество, по крайней мере для меня, – самая универсальная эмоция на свете. Я считаю, что Стив показал это безупречно. Стив Карелл сделал некоторые вещи по-настоящему трогательными, тогда как в другом прочтении они показались бы мрачными. И удивительным образом все это вызывало у меня не жалость и печаль, а совсем наоборот: радость. Сделать лучше было просто невозможно, и его персонаж очарователен по многим причинам. Это удивительная смесь из полного отсутствия социальных навыков и очарования.

Энтони К. Фаррелл (сценарист, 4-й и 5-й сезоны):

– Для меня он одинокий и полный энергии мужчина. В сериале есть важная сцена, где мы видим на записи маленького Майкла, который просто хочет иметь друзей.

Энтони К. Фаррелл говорит о конкретной кринжовой сцене из эпизода второго сезона «День ребенка», когда Майкл показывает всем кассету со своим детским выступлением в кукольном шоу. Когда маленького Майкла спрашивают, кем он хочет быть, когда вырастет, он отвечает: «Я хочу жениться, и у меня будет сто детей. А значит, и сто друзей, потому что никто из них не откажется со мной дружить». Даже кукла не смогла скрыть своего огорчения после такого.

Энтони К. Фаррелл:

– В этом заключалась вся его суть. И для меня он по-прежнему был именно таким. Он приходил в офис, потому что там были его друзья.

Джейсон Кесслер:

– Сцены, связанные с детством Майкла, очень много говорят нам о том, кто он такой. Ты сразу понимаешь, что он единственный ребенок в семье, который вырос, так и не разобравшись, как найти свое место в мире. Очень смешно, что каждый раз, когда в его руках оказывается хоть какая-то власть, он стремится завести друзей. Смешно это, потому что на большинство людей власть действует абсолютно иначе. Майкл хочет нравиться, хочет, чтобы его любили. Даже если это совсем не тот человек, который ему нужен, как это происходит в случае с Джен.

Дженна Фишер:

– Прежде всего, он человек, который хочет, чтобы его любили. И каким бы надоедливым он ни был, лежачего не бьют. Ты терпишь его, потому что понимаешь причину его поступков. В этом вся прелесть персонажа и вся прелесть Стива.

Уоррен Либерштейн (сценарист, 5–9-й сезоны):

– Он тот, кто по-настоящему жаждет любви. Он хочет быть объектом внимания. Он хочет, чтобы мир вращался вокруг него, чтобы его замечали и видели. Он хочет быть кукловодом всего, что происходит вокруг. Я уверен, что в исполнении менее талантливого актера персонаж выглядел бы жалким неудачником, но Стив внес столько полутонов в портрет Майкла. Он мог зараз показать очень многое. Он словно один из атлетов, глядя на которых, думаешь: «О, ну это просто. Я бы тоже так смог». Но это невозможно. Он просто создает ощущение непринужденности.

Джон Красински:

– Думаю, если бы он не был одиноким и в нем не было бы этой жуткой печали, то динамика между Джимом и Майклом была бы совершенно иной, и