Наутро люди собрались вокруг своего поруганного символа и пришли к выводу, что это дурное предзнаменование. Народ и так был напуган — убийства выбили их из колеи, а теперь еще и это. Что еще может случиться?

Кто-то проговорил страшное слово: «Война». Люди замолчали. Они привыкли к своей жизни и боялись перемен. Вдруг война и вправду докатится до Приюта? Что с ними будет?

Напуганные, подавленные, люди молча начали разбредаться по домам — им нужно было приводить свои жилища в норму. Жизнь как никак продолжается. У кого-то дождь побил огород, у кого-то пробил крышу. Несколько сараев сгорели, погибло несколько животных, но из людей вроде бы никто не пострадал. Природа, по-видимому, была милосерднее душегуба, который зверствовал в городке.

Несколько мужчин остались. За неимением представителя власти они сами приняли решение оттащить Иггдрасиль с площади, чтобы убрать с глаз напоминание о трагедии.

В этот день Приют почувствовал, что стержень, на котором он держался, сломан — и не было никого, кто мог бы его восстановить.

* * *

Мама Веры, Анжелика, обомлела, когда увидела Пейла Арсина на пороге своего дома. Пейл был одет в отличный белый костюм, который ему очень шел. Из кармашка на груди выглядывала белая роза. Лицо белого человека было напряженным и выражало крайнюю степень отчаяния. Так выглядит человек, который пытается убежать от пропасти, что разверзается у него за спиной, но понимает, что спастись не удастся.

— Пейл, вот это сюрприз! Отлично выглядите. Поздравляю! Сегодня такой день. Вы зачем это к нам?.. — взволнованно зачастила Анжелика.

— Мне нужно поговорить с Верой, — сказал Пейл.

Анжелика нахмурилась:

— Вера немного приболела, боюсь…

— Мам, все в порядке, — Вера появилась за спиной матери. Она настороженно посмотрела на Пейла и сказала: — Дай ему пройти.

Анжелика неодобрительно глянула на дочь, но возражать не стала — послушно отступила в сторону. Пейл стремительно вошел в дом.

— Мам, ты не могла бы?.. — Вера кивнула головой в сторону улицы.

Анжелика поджала губы и вышла вон, бросив через плечо:

— Проклятый ливень поломал мне все цветы. Пойду уберусь.

Вера затворила за матерью дверь и повернулась к Пейлу. Пейл нервно расхаживал из стороны в сторону. Он выглядел комично: его макушка доставала до потолка. Казалось, что их домик слишком мал для него.

Вера сложила руки на груди и подняла бровь.

— Вера, давай уйдем! Сейчас, — сказал Пейл с мольбой в голосе.

Вера еще никогда не видела его таким. Пейл редко проявлял какие-либо чувства и тем самым оправдывал свой облик. Он всегда был холоден — но только не сегодня.

— Уйдем? Куда? — усмехнулась Вера. — У тебя же сегодня вроде как свадьба.

— Вера, я могу все объяснить. Только уйдем сейчас. Это очень важно.

— Я и не думала, что ты такой трус, — бросила Вера. — Ты посмотри, какой страх нагнала на тебя женитьба. Правильно, уже не удастся так побегать за каждой юбкой.

— Ты ничего не понимаешь! — взревел Пейл и ударил кулаком по столу. Посуда на нем подскочила в воздух и вернулась на место.

— А что тут понимать? Держи себя в руках, это мой дом, а не твой, — сказала Вера, кивая в сторону стола. Она тоже начала закипать: как он смеет приходить к ней и рассчитывать, что она побежит за ним по первому зову, как послушная собачонка?

— Ладно, прости, — сказал Пейл, усилием воли пытаясь собраться. — Просто ответь мне: готова ли ты все бросить и пойти со мной?

— Пейл, вот скажи, за кого ты меня принимаешь? — процедила Вера сквозь зубы.

— Я думал, ты любишь меня.

— А ты любишь меня, Пейл?

— Люблю, конечно, люблю! — Пейл приблизился к ней и раскрыл объятья, чтобы заключить в них Веру, но девушка отстранилась. — Вера, послушай, если я тебе сейчас все расскажу, ты просто не поверишь. Ты подумаешь, что я струсил. Ты уже так думаешь. Но у всего этого, — Пейл сделал широкий жест рукой, — есть объяснение. Приют — это гнилое место. Я бы давно ушел отсюда, если бы не любил тебя. Снежана — совсем не такая, как ты думаешь.

— Это все, конечно, очень трогательно, но я никак не пойму, к чему это ты? — Вера склонила голову набок и с вызовом посмотрела на Пейла. — Ты хочешь сказать, что Снежана причастна ко всем этим убийствам?

Пейл медленно кивнул.

— Пф, — Вера всплеснула руками, — может, она еще и вчерашнюю грозу наслала?

— Поверь мне, — взмолился Пейл. — Пожалуйста, прошу. Потом ты все поймешь. Но надо идти прямо сейчас.

Вера задумалась: а что если бросить все и пойти с ним? Довериться ему, вручить ему свою жизнь. Ведь он же по-настоящему ей нравился.

Сколько раз он разбил ей сердце? Сколько ночей она проплакала в подушку из-за него? Зачем он вообще появился в ее жизни? И вот сейчас он приходит к ней и просит ее сбежать с ним. И она пошла бы, побежала бы за ним, если бы он не выглядел таким разбитым и растерянным. Она любила в нем его холодность, ее раззадоривала его отстраненность. А теперь, когда он умолял ее, она стремительно разочаровывалась в нем.

Но расставание — это тонкая наука. Вере хотелось драматизма. Она собиралась поставить в их отношениях жирную точку.

Она прильнула к Пейлу, встала на цыпочки, нашла его губы своими губами и поцеловала — долгим, страстным поцелуем.

Отстранившись, она с удовлетворением отметила выражение радости, расплывшееся по лицу Пейла. Казалось, даже глаза изменили цвет — из серо-стальных превратились в небесно-голубые.

Может быть, все-таки согласиться? Нет, пусть страдает. Пусть знает, что он потерял ее навсегда.

— Это наш последний поцелуй, — с удовольствием промурлыкала она. — Прощай, Пейл. Будь счастлив.

Лицо Пейла вытянулось. В нем будто раскрутили все гайки. Щека несколько раз дернулась. Глаза погасли.

Вера и Пейл молча смотрели друг на друга.

— Снежана позвала тебя и Василя на свадьбу, — наконец сказал Пейл. — И ты придешь. — Вопросительных интонаций не было слышно, Пейл и так знал ответ.

— Не премину, — сказала Вера. — Это же замечательно, когда появляется новая ячейка общества. Как такое можно пропустить? Я надену в честь этого свое лучшее платье. И те чулки, которые тебе так нравились.

Пейл зло сверкнул глазами:

— Ты сделала свой выбор.

Мужчина еще раз внимательно посмотрел на девушку. Желваки вздулись и опали.

— Сегодня ты все увидишь сама, — туманно сказал Пейл. — И поймешь, что я был прав. Ты пожалеешь о своем выборе, но будет поздно. Уже поздно.

Он подошел к двери, немного помешкал, решаясь на что-то, а потом сказал:

— Только не ешь ничего и не пей.