Все уже проснулись и стояли в мучительной очереди за несколькими глотками воды. Бочки быстро опустошились, после чего их снова наполнили и проделали те же процедуры по очистке. Только в этот раз было решено не использовать йод — его осталось совсем мало, и он может понадобиться больным. Вместо этого нужно было достать как можно больше листьев черемухи. Следующая трапеза будет не раньше наступления ночи.

После того, как мы впятером напились, Лиля подозвала нас к себе. Вместе мы отплыли от здания под видом того, что направляемся на поиски вещей, но на самом деле нужно было многое обсудить. Мы с Димой рассказали остальным, как все произошло, и что мы понятия не имеем, как поступить дальше. Я морально подготовилась к осуждению, но ребята восприняли все довольно спокойно. Наверное, догадывались, что подобное может произойти и понимали, что назад дороги нет. Некогда ругаться, нужно решать, что с этим делать. Происходящее уже как никогда походит на состояние полного хаоса. Эту мысль высказала Лиля:

— Помните? Все должны оказаться в воде.

— Разве это уже не произошло? — спросил Никита.

— Полагаю, все еще прямее. Народ отсиживается на крышах и на Холме. Мы должны спуститься в воду. Пока кто-то один прячется — ничего не выйдет. Я так думаю. Больше версий нет.

— Когда вы бросаете камешек в воду, он вызывает рябь на ее поверхности, круги, которые расширяются, пока не охватят всей поверхности воды в бассейне. — Я не могу сдерживать улыбку, когда Дима снова цитирует Брюса Ли.

Организовать такое мероприятие будет невероятно сложно. Как заставить всю деревню окунуться? Всех до единого. Нужно объяснить им, убедить. Больше всего проблем будет с теми, кто верит, что из деревни вообще не нужно выбираться, и здесь мы под защитой. Надеюсь, что их вера уже успела пошатнуться. От безопасности мы максимально далеки. Если все так и продолжится, в ближайшее время мы умрем от жажды, голода или болезней.

Необходимо найти авторитетных людей, которым поверят. В идеале это должен быть председатель деревни. Но к нему подобраться сможем только через моих родителей. Нужно плыть в ЦИ и поговорить с ними. Со мной отправились Лиля и Никита. Благо, ЦИ находится не так далеко от окраинной школы.

Мы плыли где-то два часа с перерывами. От долгого плавания закружилась голова, стало пошатывать и пить захотелось еще сильнее, но на крыше ЦИ уже тоже не было питьевой воды. Живот болел от голода. Мы сели, чтобы прийти в себя, подышать и утихомирить внутреннюю качку. Здесь все обстояло примерно так же, как и у нас — народ плавал и собирал полезные вещи, помогал больным. Но кроме этого в определенном кругу еще шло активное обсуждение дальнейших действий. В этой компании я сразу увидела своих родителей и даже председателя — искать его не пришлось. Мама с папой были слишком заняты разговором, чтобы заметить мое прибытие. Наконец уняв тошноту, я отвлекла их от обсуждения и отвела в сторону. Они бросились спрашивать, как я себя чувствую, знаю ли что-то о произошедшем. Известно ли мне, где Ваня. Хотела бы я знать, что с ним. Надеюсь, он сейчас на Холме, цел и невредим.

Всю ситуацию моим родителям поясняла Лиля, как человек, который самостоятельно прочитал «Дневники основателей» за сутки. Мы с Никитой только сидели и пытались следить за мыслью.

Единственным камнем преткновения, единственным аргументом «против», было то, что «мы не знаем наверняка». Об этом думал каждый из нас.

— Мы не можем быть уверены, что это сработает.

— Мы должны попробовать. Что еще остается?

— Подождать. Вдруг вода уйдет.

— Это даже хуже. Мы упустим момент. И не сможем восстановить деревню после такой катастрофы. Что мы теряем?

— Если мы убедим народ в том, что все получится, а в итоге не получится — все страшно разозлятся. Людской гнев нам не нужен.

— Их гнев не заставит себя ждать, если ничего не предпринять. Сейчас самое время. Они готовы пойти на что угодно, лишь бы это закончилось.

Мы с Димой, Витей и Стешей тоже не знали, что случится, когда поджигали лес. Не были уверены. И все еще не знаем — правильно ли поступили, сделали шаг вперед или назад. Известно только, что по нашей вине стихия погубила много жизней. Но кто знает, может, в скором времени она погубила бы еще больше. Выйти сухим из воды не получится.

Я восхищаюсь Лилей. Тем, как ее романтическая натура мгновенно возвращается с небес на землю в ответственные моменты. Реагирует самой первой и без промедления берется за решение проблемы. Пять минут назад эта девчонка могла летать в облаках и шептать под нос стихотворение по настроению, а сейчас она на равных разговаривает с одними из самых влиятельных людей в деревне. И ей удается убедить их. Лиля очень хочет за пределы. Гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд.

Председатель тоже сдался и согласился пойти по предложенному пути. Было решено использовать силу и влияние третьего дня. Ведь Бог любит троицу. На закате третьего дня, то есть завтра, все до единого должны оказаться в воде. Бог хочет нашего единения перед лицом стихии, важен каждый. Об этом писали еще основатели в своих дневниках. Бог хотел научить нас действовать всем вместе. Так мы всем и скажем. Кто знает, как это работает на самом деле и работает ли вообще, но звучит складно.

С обитателями крыши ЦИ было проще всего — здесь в основном находились прогрессивные люди науки, готовые на любые действия ради освобождения. Они хорошо знали моих родителей и председателя, доверяли им. Даже тяжело раненые стойко приняли тот факт, что им придется потеребить в грязной воде свои кровавые дыры на теле.

Дальше нам предстояло разделиться, чтобы успеть донести план действий до остальных точек. Лиля с моей мамой направились к центральной школе, мы с отцом — обратно к окраинной, председатель с несколькими приближенными и Никитой — на Холм. Сам Никита вряд ли был там нужен, он просто вызвался поискать ребят из Витиной хижины и моего брата, убедиться, что с ними все нормально. Поплыли на вырванных стволах деревьев, бесцельно и обреченно болтающихся на воде, используя обломки досок вместо вёсел.

ГЛАВА