— Ничего сверхъестественного, — отвечает он. — Это Юля. Сейчас она вернется, и я вас познакомлю.

— Юля, — вторит ему отец. — Ты не помнишь Юлю?

— Разумеется, я ее помню! Как ее забудешь… это та ненормальная, из-за которой разбилась Лиза, после чего вся наша жизнь пошла под откос…

Продолжения фразы я не слышу, но, судя по тону, говорит она что-то очень неприятное. Благодаря журналистам и Марине я знаю, что этой женщине к скандалам не привыкать — она ими живет.

* * *

Первый удар я получаю мгновенно, без предисловий.

— Юля, что-то вы плохо выглядите, — говорит мать Марка, как только я вхожу на кухню, где к тому времени все собрались.

Что я могу сделать? Хамить в ответ — бессмысленно. Молчу, не могу заставить себя ответить женщине, которая считает себя интеллигентной, но ведет себя так, что заставляет меня быть злой и жестокой. В таком состоянии я ненавижу себя. Мне слишком не нравится ощущение, когда внутри разгорается вулкан и я не могу его потушить.

— А что, собственно, сейчас происходит? — спрашивает Марк, обращаясь к матери и отцу.

— Как это… что происходит?.. у тебя же день рождения, вот мы и пришли отметить! — с театральной радостью объявляет мать.

Она вынимает из принесенной коробки деликатесы, а в это время Маринка уже натирает посуду, которую достает из шкафа. Отец безуспешно пытается пристроить огромный алый букет, на фоне которого мой букетик выглядит бледновато. Наблюдая за этим, я с грустью отмечаю, что у меня не самая странная семья на планете…

— Стоп-стоп. День рождения у меня был позавчера, но никто, кроме Юли и Маринки, меня не поздравил, к чему сегодня такое столпотворение?

— Ну, Марик, ты же знаешь, как это бывает… у меня репетиции, съемки, спектакли, у папы важные встречи, обсуждение новых проектов… сегодня вот выбрались.

— Ага, впервые за несколько лет…

— Марик, не будь жесток, — говорит она и подходит к нему сзади.

Закусив губу, она прислоняется подбородком к плечу Марка и нежно обнимает его. Ее свежевыкрашенные каштановые волосы в мерцании зажженных Маринкой свечей похожи на облако, легкое и воздушное. Однако взгляд красивых, очень выразительных глаз суров, чего не может скрыть даже беспечное, вовсе не материнское кокетство.

— Чем вы сейчас занимаетесь? — не отстает она от меня.

— Учусь в педагогическом на дефектолога.

— Вот как. Дефектологи — это те, кто инвалидами занимается, да? А сюда вас, значит, направили на практику? Так сказать, потренироваться…

— Мама! Прекрати, — пытается остановить атаку Марк.

— Нет, здесь я нахожусь по собственному желанию, — твердо отвечаю я. — Сюда я направила себя сама, потому что… люблю Марка.

Ого, я действительно это сказала… инстинктивно ловлю взгляд Марка, ожидая поддержки. Он смотрит на меня с нежностью и теплом, поэтому я начинаю оттаивать. И чего только завелась? В конце концов, это его мама, талантливая актриса, уважаемый человек — и она имеет право на свои чувства, эмоции, заблуждения, к тому же она руководствуется своим личным опытом и собственными обидами.

— Да, да, мы сегодня уже слышали это. Прозвучало очень красиво. Говоришь, что любишь нашего Марика? — иронические нотки в голосе великой актрисы звучат весьма убедительно. — Да что вы знаете о любви…

— Я думал, ты снимаешься, — перебивает ее Марк, обращаясь ко мне. — Не спрашивал ни о чем только потому, что меня это больше не интересует.

— Нет, я не стала актрисой и не снимаюсь в кино, — говорю я, обращаясь ко всем, чтобы избежать лишних вопросов.

— Надо же… для меня это тоже новость, — произносит Марина, которую сегодня я впервые вижу такой молчаливой.

— Зря, — подает голос отец Марка. Он произносит это спокойно, как любят говорить люди очень самодостаточные, погруженные в себя. — Зря, у вас неплохо все получалось.

— Спасибо.

* * *

Мы садимся ужинать. Над столом нависает напряженная тишина, которая с каждой секундой тяготит меня все больше и больше. Что же говорить о Марке, ведь это его семья и его праздник. Отец увлечен тщательным пережевыванием пищи, мать маленькими глотками пьет вино и не сводит с меня глаз, Маринка уткнулась в телефон. Я наклоняюсь к Марку и говорю ему тихо, чтобы никто не расслышал:

— Я, наверное, пойду…

— Останься, — произносит он так, что я понимаю — это не игра в вежливого парня, это почти мольба.

Марк впервые меня о чем-то просит, и этот факт перечеркивает все наши прошлые недомолвки, обиды и даже сегодняшнее унижение. Как же все-таки сильно я продолжаю зависеть от него. За последний год в моей жизни многое изменилось, но лишь одно его слово — и я вновь спокойная, милая девушка, а не Медуза Горгона.

— Это еще что? — удивленно говорит Марина, не отрываясь от телефона. — С ума сойти. Офигеть!

— Что там еще в вашем интернете? На нас напали марсиане? — ерничает Марк.

— «Марк Толковский, известный по ряду ярких ролей в молодежных фильмах, среди которых «Ромео и Джульетта», сын знаменитого режиссера, вовсе не покинул страну, как ранее сообщали СМИ», — читает Маринка.

— Это еще что за бред? — недоумевает Марк. — Почему это я покидал страну?

— Мы потом все тебе объясним, — нервно говорит ему мать и обращается к Маринке: — Что там еще? Читай дальше?

— «Все это время он находится дома, в своей квартире, в инвалидной коляске. По словам нашего источника, из-за травмы позвоночника Марк не может ходить, именно это и стало причиной, по которой молодой актер распрощался с кинематографом. Когда и каким образом Марк получил травму, наш собеседник не сообщает. Он также рассказал, что нашего отечественного Ромео поддерживает его Джульетта — партнерша по фильму Юлия Иванова».

— Что за бред? — вновь не выдерживает Марк.

— Слушайте дальше. Тут еще интереснее, — продолжает Марина. — «Что связывает молодых людей, пока нам доподлинно неизвестно. Можем только отметить, что крутить роман с Марком — весьма опасная штука. У редакции есть все основания утверждать, что давняя история с падением его девушки якобы со скалы — вовсе не несчастный случай и не была связана ни с употреблением алкоголя, ни с наркотиками. Подробности мы сообщим позже, а сейчас давайте поздравим Марка с праздником, ведь накануне у него был день рождения».

— Откуда им стало известно, что ты сейчас в России? — ледяным голосом спрашивает отец Марка.

— Почему они думали, что я уехал за границу? Вот что гораздо интереснее, — таким же ледяным тоном подхватывает Марк.

— Мальчики, успокойтесь. Ничего плохого ведь не случилось, все живы и прочее… — щебечет мать.

Вдруг раздается телефонный звонок. Кажется, ни у кого нет сомнений, что это только первая ласточка, после которой последует целая стая. Отец Марка достает телефон и спокойно отвечает: