выросло царство, и как павший жертвой эмир Мас'уд воссел на престол царства и на место отца [своего]. Досточтимые ученые мужи поведали историю справедливого эмира Себук-те-гина, да будет им доволен Аллах, от начала его отрочества до той поры, когда он попал ко двору Альп-тегина, старшего хаджиба и сипахсалара дома Самани, и тех трудных подвигов, кои были совершены им, /96/ покуда он не приобрел степень эмира в Газне и не скончался в этом высоком сане, и дела перешли к эмиру Махмуду, как написали и обстоятельно изложили.

Я же написал [историю] до конца жизни [Махмуда]. То, что лежало на них, они исполнили, а то, что выпало на мою долю, я тоже исполнил в меру моего знания, покуда не дошел до этого великого государя[277]. У меня нет никакого превосходства в учености и нет у меня их степени, [но] поскольку я выдержал [испытание], то и дошел до сего места. Цель моя заключается не в том, чтобы рассказать людям нашей поры о жизни султана Мас'уда, да просветит Аллах его доказательство, ибо они его видели и осведомлены о его величии, доблести и присущих ему особенностях во всех областях управления государством и главенства. Моя цель состоит в том, чтобы написать достойную летопись и возвести величественное здание, так чтобы воспоминание о нем сохранилось до скончания веков. Молю господа вековечного о помощи завершить его: *Аллах — податель помощи!* Поскольку я в [этой] «Истории» обязался перед восшествием на престол каждого государя написать вступительное слово, а затем уже заняться повествованием истории, то я теперь это обязательство солюдаю, *по воле Аллаха и с помощью его*.

Рассуждение. Я так говорю: из минувших царей, наиболее достойных, есть небольшое число самых знаменитых, и из этого числа [особо] называют двоих — грека Александра и перса Ардешира[278]. Поскольку наши государи и повелители превзошли этих двух человек по всем статьям, то обязательно надобно знать, что наши цари были самые великие на земле, ибо Александр был мужем, огонь владычества коего обрел силу, взвился вверх на несколько дней весьма недолгих, а затем сделался пеплом. Захватывая великие царства и бродя по благоустроенным областям мира, он вел себя так, как будто кто-то проходит разные местности, дабы ими [только] полюбоваться. Когда же он захотел, чтобы государи, которых он победил, склонились перед ним и посчитали себя ниже его, то впрямь было похоже на то, будто они ему [в том] торжественно поклялись, а он ту [клятву] приравнял к [настоящей], чтобы она не казалась ложной. Какая: польза кружить по свету? Царю нужно быть правителем властным. Когда он захватывает какое-нибудь царство или страну, но не может прибрать их к рукам и вскоре уже тянется за другим царством и все так же проходит дальше, оставляя его в небрежении, то все языки получают полную возможность говорить: «Он слаб и явил полное бессилие».

Самыми великими подвигами Александра, /97/ описанными в книгах, считают то, что он убил Дария, который был царем персидским, и Фора, царя Хиндустана. С каждым из этих двух мужей он совершил преступление весьма мерзкое и большое. Преступление с Дарием состояло в том, что он в Нишабуре, на войне, пробрался под видом посла в войско Дария. Александра опознали и хотели схватить, однако он [успел] бежать, а Дария убили его же доверенные люди, и все пошло кувырком. Преступление с Фором заключалось в том, что когда между ними поднялась война и затянулась, Фор вызвал Александра на единоборство, и оба пошли друг на друга, а это недопустимо, чтобы государь подвергал себя такой опасности. Александр был человек хитрый и коварный. Прежде чем сойтись с Фором, он применил такую хитрость для убийства его: в стороне войска Фора [вдруг] раздался сильный крик. Фор забеспокоился и оглянулся в сторону, а Александр воспользовался удобным мгновением, ударил его и поразил насмерть.

Словом, Александр был мужем внушительного вида, громогласный и мечущий молнии, наподобие тучи весной и летом, ибо он пронесся над царями на свете, излил дождь и снова исчез. *Рассеялся быстро, как будто летняя туча!* После него царство греков продержалось и длилось на земле пятьсот лет. Оно существовало благодаря правильному совету, который дал Аристотель, наставник Александра, сказав: «Царство надобно разделить между царьками, дабы они занимались друг другом и не покушались на Рум». Их называли сатрапами[279].

Что же касается Ардешира Папакана, то важнейшее, что о нем передают, это то, что он вернул былое могущество Персии и установил среди царей справедливые законы. После него некоторые придерживались их и, клянусь жизнью, сей [царь] был велик! Однако господь бог, велик он и всемогущ, привел к концу царствование сатрапов, дабы Ардеширу дела удавались с легкостью. Говорят, эти два человека творили чудеса, как пророки.

У царского же дома нашей великой державы столько подвигов и достойных деяний, как не было, ни у кого; о них уже упоминалось в сей «Истории» и будет сказано еще. Посему, ежели какой-нибудь хулитель или завистник скажет, что корнем славных мужей /98/ нашего великого царского дома является некий отрок безвестный[280], то ответ ему таков: с тех пор, как господь бог, да славится поминание его, сотворил Адама, божественное предопределение поступает так, что царству случается перейти от людей одной веры к людям другой веры, от одной стороны к другой. Самое сильное подтверждение тому, что я говорю, — речение создателя, да славится величие его и да святятся имена его, рек он: «*Скажи, боже, владыка царства! Ты даешь царство, кому хочешь, ты отнимаешь царство от кого хочешь; ты возвеличиваешь, кого хочешь и уничижаешь, кого хочешь. В руке твоей благо, воистину ты волен над всеми»*[281].

Итак, надлежит знать, что в снятии [в силу] предопределения господня, да славится поминание его, рубашки царства с одних людей и надевание [ее] на других заключается божественная мудрость и общая для всего народа на земле польза, которых разум человеческий не в силах постигнуть. Никому не пристало размышлять, почему это так, дабы уразуметь еще больше [смысл этого] изречения. Хотя сей закон точен и непреложен, и необходимо покоряться приговору господа бога, велик он и всемогущ, [все же] ежели люди умудренные начнут вдумываться в этот сокровенный вопрос, делать заключения и выводы, дабы получить какое-нибудь ясное доказательство, то им станет несомненно, что создатель, да славится величие его, есть ведатель тайн, которому известно несовершившееся. В его предведении значится, что на свете в таком-то месте появится человек, от которого слугам