четырех веществ, благодаря которым существует его тело, и всегда, когда в одном из этих веществ случается изъян, равновесие нарушается и появляется недуг. В нашем теле — три силы: первая — разум и речь, местонахождение их — голова и по соучастию — сердце; вторая — гнев, местонахождение его — сердце; третья — желание, местонахождение его — печень. Каждую из этих сил приравнивают одной какой-либо душе, хотя прибежищем этих [душ] является [только] одно тело. Речь об этом долгая и ежели заняться обстоятельным рассказом на сей счет, то потеряется [главная] цель, я же [здесь] высказал [лишь несколько] соображений, дабы [от них] получилась польза. Что касается силы разума и речи, то для нее в голове есть три места, одно называется воображением. Первая степень ее — способность видеть и слышать вещи; вторая степень — способность различать и наблюдать, то есть эта степень может различать правду и ложь, добро и зло, возможное и невозможное; третья степень состоит в том, что все, что она не увидела бы, она может понять и сделать наблюдения. Затем из этого сопоставления [трех степеней] должно уразуметь, что средняя [степень] более возвышенна, ибо она подобна судье, к которому обращаются по делам, суд и решение принадлежит ей. Первая же [степень] — справедливый свидетель, говорящий правду, потому что все, что видит и слышит, сообщает судье и отвечает, когда тот спросит. Так обстоит дело с душой говорящей. Что же касается души гневливой, ей предоставлено домогаться чести и славы, но не чинить насилия, и когда ей /102/ нанесут обиду, заниматься мщением. А душе желающей присуща любовь к яствам, вину и прочим наслаждениям.

Затем должно усвоить получше, что душа говорящая — царь могущественный, побеждающий и подавляющий. Ему надлежит быть справедливым и править отлично и твердо; не так, чтобы уничтожать или быть [слишком] добрым, но и не так, чтобы казаться бессильным. Отсюда, гнев есть войско этого царя, с помощью которого он исправляет беспорядки, укрепляет пограничные области, отражает неприятеля и охраняет подданных. Надобно, чтобы войско было наготове и, будучи наготове, повиновалось царю. Душа желающая — подданные этого царя. Нужно, чтобы они боялись царя и войска, страшно боялись и слушались.

Каждого человека в таком роде, как я упомянул, то есть у которого все три силы проявляются надлежащим образом, так что они уравновешивают друг друга, достойно называть превосходным, совершенным и настоящим мудрецом. Но ежели в людях одна из этих сил станет подавлять другую, тогда обязательно появится недостаток, соразмерный [степени] подавления. Сложение людей, когда присмотреться, одинаково со [сложением] животных. Однако господь бог, да славится поминание его, даровал людям две милости: знание и труд, [поэтому] они, конечно, отличаются от животных и их постигает награждение и наказание [божее]. Теперь, следовательно, без сомнения можно понять, что тот, кто получил такую степень, обязан управлять своей плотью, дабы следовать путем самым достохвальным и знать, докуда простирается разница между добром и злом, чтобы стремиться к тому, что наиболее похвально, и отстраняться от того, что наиболее предосудительно, и воздерживаться.

Поскольку это обстоятельство рассказано, то теперь открываются два пути: путь добра и путь зла. У них есть признаки, по которым доброе и злое можно различить. Надо, чтобы видящий поразмыслил об образе жизни людей и уразумел, что все хорошее, что достается ему от них, есть доброе, а потом сопоставил бы свой образ жизни с ихним, и ежели он окажется не таким, то понял бы, что он нехорош; ведь люди свои пороки [сами] не могут распознать. Один мудрец выразился с намеком, что ни у кого-де нет глаз, замечающих [свои] пороки. Стихи:

*Каждый человек замечает порок, кроме своего,

И слеп он к пороку в себе самом.

Каждому человеку неизвестны его изъяны;

Но явны ему недостатки в собрате его.*

/103/ Бывает также, что человек очень умен, но сила гнева и сила желания одерживают над ним верх, сила разума терпит поражение и отступает назад, и человек сей неминуемо впадает в заблуждение. Быть может он [даже] понимает, что попал между двух могучих врагов и что оба они сильнее его разума и что разуму нужно применить много ухищрений, чтобы справиться с этими двумя врагами, говорят, *горе сильному среди слабых!* Отсюда можно понять, каково бывает положение, когда слабый попадает между двух сильных. Тогда недостатки и пороки проявляются, а достоинства и добродетели прячутся. Ученые люди сравнили человеческую плоть с домом, в котором живут человек, свинья и лев. Они разумели под человеком разум, под свиньей — желание, под львом — гнев. И сказали они: «Кто из этих трех сильнее, тот и хозяин дома». Такое положение [люди] видят воочию и знают из сравнений. Каждый, кто твердо властвует над своей плотью и в состоянии свернуть шею алчности и желанию, достоин называться человеком мудрым и воздержанным. Человек же, которым целиком может завладеть желанье, так что он только и стремится его удовлетворять, глаза же его разума остаются слепы, подобен свинье. Так же и человек, которого одолевает гнев и в гневе он нисколько не склонен к пощаде и милосердию, подобен льву.

Этот вопрос надобно, конечно, разъяснить больше. Когда какой-нибудь хулитель скажет: коль скоро желанья и гнев не нужны, то господь бог, велик он и всемогущ, и не создал бы их в плоти человека, то ответ [ему] таков: «Создатель, да славится величие его, во все, что он создал, вложил какую-нибудь пользу, общую и явную. Ежели бы он не создал желанья, то никого не влекло бы к пище, от которой зависит жизнь тела, и к совокуплению, в коем продолжение жизни рода; людей не осталось бы и мир пришел бы в запустение. А ежели бы он не создал гнева, никто не обратился бы к отмщению и сохранению себя от позора и гнета, не занимался бы отплатой и не ограждал бы своей семьи и достояния от захватчика, и благополучие сразу пресеклось бы. Однако необходимо и похвально, чтобы сила желания и сила гнева находились в подчинении у силы разума, чтобы сила разума считала обе других как бы верховыми животными, на которых она ездит, по усмотрению своему погоняет вперед или поворачивает назад, а ежели они не слушаются /104/ и хорошо не объезжены, тотчас же устрашает их кнутом и бьет, ежели это бывает нужно. Когда желанье появляется, налагала бы [ему] на ноги путы и крепко привязывала к коновязи, так чтобы оно не могло развязаться,