— А кто же убил сестёр Клепиковых? — затаив дыхание, спросила Зина.

— Старшую Клепикову убил брат.

— Как? Пётр Иванович говорил, что брат ни при чём.

— Да, вначале у него было алиби: его видела соседка, когда он выходил от сестры вечером. Его жена подтверждала, что он был дома в момент убийства, и соседи по коммунальной квартире свидетельствовали, что в это время супруги громко ссорились. Да и опознание с вашим участием ничего не дало. Вот мы его и отпустили. Отпечатки его пальцев на подушке и подоконнике можно было объяснить. Но свежих отпечатков других людей, кроме одной любопытной Варвары, — Димыч хитро взглянул на Зиночку, — больше обнаружено не было. Мы стали проверять опять брата. При повторном допросе соседей четы Клепиковых оказалось, что они вообще отсутствовали в этот вечер дома, а время просто перепутали. Жену можно не брать в расчет — она покрывает мужа, тем более, первую скрипку в этом преступлении, видимо, сыграла она. Но муж взял всю вину на себя. Не хотел, говорит, ухаживать за сестрой-инвалидом, да и квартиру отдельную хотелось. Воспользовался, так сказать, моментом. А чтобы не попасть под подозрение, специально разбросал вещи в квартире, имитируя ограбление.

— А кто же убил Свету? Кто нам угрожал?

— А вот убийцу младшей Клепиковой пока не нашли. Вчерашние арестованные к её убийству не причастны. Брат взял на себя только одно убийство. Проверяли круг её знакомых, тех, с кем она встречалась в последнее время. А было, скажу тебе, порядком мужчин в её жизни — совсем не праведный образ жизни она вела. Но пока среди них убийцу не обнаружили.

— А на рукоятке ножа есть какие-нибудь отпечатки? — затаив дыхание, поинтересовалась Зина.

— Вот дело в том, что нож обыкновенный, кухонный, такие почти в каждом доме, на нём сохранились остатки моющего средства, отпечатки пальцев нечёткие. Брат и его жена, а также их соседи по квартире в один голос свидетельствуют, что нож им незнаком. Он, конечно, мог быть взят из квартиры сестёр, но никто опознать его уже не сможет. В ваш адрес больше не было угроз?

Зинаида отрицательно покачала головой.

— Но отпечатков пальцев Клепикова в вашей квартире не обнаружено. И вообще, на всех ваших вещах нет чужих отпечатков, видимо, в перчатках работал преступник или работали.

У Зины отлегло от сердца, и она заметно повеселела.

— Ну что? Допрос окончен? Едем, сыщица? — трогая машину с места, улыбнулся Валерий.

Зинаида удовлетворённо кивнула.

До конца лета оставалось десять дней. Заканчивался отпуск, и Зина готовилась через два дня выйти на работу в школу. На улице ещё стояла жара, но чувствовалась близость осени: горячее солнце спалило листву деревьев, и на асфальте перекатывались с места на место, подгоняемые жарким ветром, жёлтые листья.

Было немного грустно, оттого что любимое время года проходит, и теперь они с Валерием будут видеться реже. С Таней после тех событий не встречались, ограничиваясь разговорами по телефону: подружка проявляла большой интерес к развитию отношений Зиночки и молодого следователя и была ими вполне удовлетворена, так как Димыч признался Зине в любви и, по мнению Тани, должен был скоро позвать её замуж.

Сейчас Зина стояла у окна, думая о богатом на события отпуске, и с нетерпением ожидала Таню, которую полчаса назад по телефону попросила срочно приехать. Для их встречи появился повод: сегодня мама, вернувшись днём с любимой дачи, с удивлением обнаружила в почтовом ящике вместе с газетой письмо, адресованное дочери. В большом волнении, так как писем своим родственникам давно не писали и не получали от них, заменив такое общение редкими беседами по телефону, она принесла его домой и, нервничая, ожидала, что окажется внутри почему-то плохое известие.

Зина, удивлённая не меньше матери, вначале покрутила длинный конверт, изучила свой адрес, написанный печатными буквами, и не обнаружила никаких сведений об адресанте. Осторожно отрезав ножницами тонкую полоску сбоку, она потрясла над столом конверт. Из него парашютиком вылетел узкий листок бумаги и плавно улёгся на клеёнку. На нём тоже печатными буквами было крупно написано только одно слово: «СПАСИБО!». По реакции дочери, по её посветлевшему лицу Клавдия Петровна поняла, что их размеренной жизни ничего не угрожает, и, сразу успокоившись, ушла в кухню освобождать сумки от овощей и фруктов.

Наконец в квартиру позвонили. Зина не успела отойти от окна, как Татьяна в коридоре уже громко здоровалась с «тётечкой Клавочкой» и звала её:

— Ты где, мучительница первая моя?

— Это кто ж мучительница? — искренне изумилась Зинаида, спеша по коридору навстречу подруге и запнувшись о толстую гладкую Пуську, лениво развалившуюся на ковровой дорожке.

— Что такая спешка? — спросила Таня, входя следом за хозяйкой в комнату. — Нет, не говори! Дай попробую угадать! Одно из двух: или ты обнаружила ещё один труп, или Димыч наконец-то сделал тебе предложение!

— А вот и не угадала! Эх ты, мисс Марпл! И Шерлок Холмс из тебя никакой! А ну-ка, кстати, примени дедуктивный метод и скажи, кто прислал мне это письмо!

Таня озадаченно завертела конверт в руках, некоторое время изучая надпись на нём и содержание записки; потом, усевшись в кресло и закинув ногу на ногу, с воодушевлением начала говорить:

— Итак, доктор Ватсон, слушай и учись. Письмо прислал интересный молодой человек по имени Антон, по отчеству Владимирович! Судя по московскому штампу на конверте, он находится заграницей, а письмо было передано с оказией кем-то, чтобы опустили его в ящик именно в России, дабы никто не узнал страну и место, где скрывается беглец со своей рыжей беглянкой. Судя по содержанию письма, у них всё хорошо и они устроились, ибо не до письма бы было. Могу ещё сказать, что автор такого содержательного послания — человек благодарный, а ещё осторожный и терпеливый, поэтому старательно выводил печатные буквы, а может, и попросил кого-то это сделать. Точнее сказать не могу, так как его первое «письмо», то бишь записка угрожающего содержания, находится в прокуратуре и сравнить эти записи для выявления автора нет никакой возможности. Хотя, если вы настаиваете, можно отправиться туда, грабануть сейф и похитить улику. Будем грабить сейф?

— Сейф мы грабить не будем, и улики нам не нужны! А эту записку я спрячу и буду хранить как реликвию!

— А не боишься, что молодой, подающий надежды следователь городской прокуратуры Димыч обнаружит письмо и посадит тебя под домашний арест? — дурачилась Таня.

— Не боюсь! Я очень хорошо спрячу! — засмеялась Зина.