Секунда ивголову пехотинца, что шёл воглаве колонны, прилетает тяжёлый камень, отчего онпадает наземлю, как подкошенный.

—Быстро! Воборону!— смекнув, что дело принимает херовый оборот, кричит командир.

Единственный, кому ещё удаётся держать своего кабана под контролем.

Судя повсему, лидер этой группы.

Замечаю, как всадник хватается зарог, пристёгнутый унего напоясе, иуже подносит его корту, готовый подать сигнал тревоги.

Ещё одна группа вбазовом лагере, помню я.Нельзя дать имвозможность предупредить своих. Мыэто обговаривали, иМайор недремлет.

Вылетев изчащи, стрела вонзается точно владонь мужчины, выбивая изнеё рог. Предмет падает наземлю итеряется среди ветвей кустарника.

Вэтот миг вдоль тропинки вспыхивает разлитый заранее кабаний жир.

Как спереди, так ипобокам отзахватчиков поднимается сплошная стена огня. «Огненный мешок» захлопнулся!

Есть только узкое горлышко, обратный путь. Итам встаём мы. Используя момент, мывыстраиваемся, перегораживая дорогу.

Я, Малой, Михалыч иТретий. Наши щиты подняты, копья ощетинены. Мышь, Майор иХрюша действуют иззарослей, выцеливая удобные для себя мишени.

Натропе беснуются кабаны, давя пехоту.

Словно загнанные крысы, пехотинцы знают, что уних остаётся только один выход— прорваться через наш строй. Они останавливаются напротив нас, выставив щиты и, струдом подавляя шок, бросаются ватаку.

Неудивительно. Заихспинами два могучих кабана, посторонам— стена огня, авпереди— всего лишь отряд изчетырёх человек. Выбор очевиден.

Впоследний момент замечаю, как третий фаербол из-за стены пламени настигает последнего незатронутого кабана. Его наездник, однако, успевает выставить кромку щита, защитив животное. Шустрый гад!

Ондаже умудряется удержать кабана под контролем. Тогда как, его «собратья» уже готовы затоптать своих же, лишь быскрыться изэтого ада. Кабаньи визги сливаются стреском ветвей ирёвом пламени водну невыразимую какофонию битвы.

Тут моё внимание снова сосредоточивается нанапавших нанас пехотинцах. Враги кричат, переполненные адреналином.

—Щиты!— словно состороны слышу собственный приказ.

Парни послушно имоментально его исполняют. Добросовестно срабатывает бонус от«стены щитов».

Ивот, ихкопья встречают нашу защиту, руки дрожат отнапряжения. Сталь глухо грохочет онатянутую кожу наших щитов.

Да, ябыл прав. Удар, что обрушился наменя, ощущается как отдвухметрового детины, анеотмужчины среднего возраста ителосложения, что стоит напротив.

—Пробейте ихстрой! Любой ценой!— громогласно ревёт командир пехотинцев, стоящий уних заспиной.

Итут раздаётся оглушительный хруст костей, насекунду перебивая рёв огня. Ещё один наездник, который пытался удержать своего зверя заповодья, падает под копыта.

Мужчина умирает моментально, даже неуспев вскрикнуть.

Пехотинцы, сещё большей мотивацией, обрушиваются нанас подобно приливной волне. Ихстолько же, сколько инас, ноячувствую, что если покажем хоть намёк наслабость, этот «поток» сметёт нашу фалангу кчёртовой матери.

Запервой атакой щитами следует вторая. Малой отступает наполшага назад— ему нехватает Выносливости. Третий жевсем телом дрожит; для него каждый выпад— это чудовищная нагрузка.

—Держаться! Ясказал— держаться!— кричу я, приободряя их, исам выдвигаюсь чуть вперёд.

Наша линия, ранее сплошная ировная, меняется наподобие каре, где ястою воглаве. Иначе рискуем полным развалом, что равно поражению.

Сейчас это тот бой, ккоторому мыготовились. Шит кщиту. Кто кого продавит, кто устоит, кому хватит мощи иупорства.

Хотите соревнование всиле? Получите!

Жду момент для контратаки, ионнаступает. Третий удар пехотинцев снесравненно большей мощью обрушивается нанаши щиты. Копьё мужчины напротив меня вонзается вмой щит так глубоко, что чуть линепробивает его насквозь. Какая сила, чтоб его черти драли!

Тут раздаётся удар молнии, азаним— белоснежная вспышка, проносится над нами.

Она ударяет точно вспину второго наездника, который только что усмирил своего кабана. Ему, видимо, несуждено вернуться вседло.

Пехотинец передо мной инстинктивно поворачивает голову назвук этого удара.

—Бей!— кричу яипервым делаю выпад. Словно взамедленной съёмке, вижу, как оноборачивается намой крик, номой стальной наконечник уже нацелен наего грудь.

Ещё чуть-чуть и… Ублюдок успевает повернуться впоследний момент, иметалл острия лишь вспарывает его бригантину. Посути, никакого урона.

Онсгневом смотрит мне вглаза, яотвечаю хищным оскалом. Это тебе только сейчас повезло, засранец. Второго раза небудет!

Справа раздаётся крик боли. Малой, воспользовавшись преимуществом вЛовкости, задевает бок противника. Тот оступается ивужасе отходит нанесколько шагов назад.

Итут яосознаю: они неармия. Далеко неармия. Игроки передо мной привыкли действовать спозиции силы.

Они практически невстречали действительно жёсткого сопротивления, ипоэтому немогут действовать столь жеслаженно, как мы.

Потому мыдержимся вровень сихпехотой, хотя втеории это было быневозможно. Ихуровни выше, уних лучше обмундирование, уних есть кавалерия!

Новсё происходит совсем иначе. Противник хоть инесразу, новпадает впанику. Пехотинцы сильны, нонеумеют действовать вместе.

Вот оно что!

Они нетренировали действия встрою. Имникогда неприходилось сталкиваться сдостойным противником.

Всё, что имбыло нужно— это выслать наездников вперёд, итеслёгкостью сметут любого врага. Особенно, если это будут игроки изтолько-только открывшегося кластера.

Они невоины, они падальщики! Исегодня яэто докажу.

—Щиты!— командую я, инаш строй снова становится единым.

—Убейте уже этих сук!— орёт ихлидер.

Итут жезакрывается щитом отмелькнувшей стрелы. Майор недремлет истарается выцелить ихкомандира.

—Гр-а-а-а-а-арх!— раздаётся боевой клич ихпехоты, иновый натиск почти ломает щиты— как наши, так иих.

Отних летят щепки всторону, дрожат древки наших копий. Номыдержимся, мынеотступаем.

Мынесдаёмся!

—Шаг!— приказываю я.

Мыделаем шаг вперёд, единым движением отталкивая ихотсебя. Ихряды рвутся, один изоппонентов падает назадницу.

—Бей!— следует единый выпад стены копий исразу жепервая жатва.

Игрок, что упал, уже никогда неподнимется. Разорванное горло ему вэтом помешает.

—Адам!— мой противник вновь отвлекается, инаэтот раз, впоследний.

—Аяговорил, что второго раза небудет,— ухмыляюсь я, толкая труп ногой ивырывая изнего своё оружие.