Но все это были цветочки, ягодки начались чуть позже, когда Павла с работы уволили. На молокозаводе воровали все. Но трудяги по мелочи, а начальники машинами. Когда Павел ловил рабочих с пачкой масла, его премировали, но стоило ему задержать грузовик с молоком, как у него начались проблемы. Сперва Иванову просто объяснили, что некоторые машины надо пропускать без досмотра, а когда он не послушался, пригрозили. Павел, естественно, не испугался. И «обшмонал» автомобиль самого замдиректора по производству. Сразу после этого Павла уволили по сфабрикованной статье. И больше Валерин отец на работу не устраивался. Жили на его пенсию и детское пособие сына. Им хватало. И пусть Валера не видел конфет и одет был хуже всех в классе, главное – он не голодал и не голым ходил.

Но и это со временем изменилось. Когда Валера окончил четвертый класс, отец увез его в деревню. Мать его, с которой папаша не виделся многие годы, бабушка Валеры, умерла, оставив сыну дом. Дом был деревянным, ветхим, с удобствами на улице. Деревня находилась в глуши, где ни дорог, ни магазинов. Два раза в неделю приезжала туда торговая палатка. Если тракт не размывало дождем.

Валера от деревенской жизни пришел в ужас. Никаких условий для нормального существования не было: пойти некуда, посмотреть нечего (телевизора в доме не оказалось, да если б имелся, то в деревне ловился всего один канал), поиграть не с кем. Деревенские мальчишки хоть и нормально отнеслись к Валерке, но в свою компанию его не принимали. Да он и не рвался. Уж слишком они отличались от него. Носились по непролазному лесу, ныряли в реку с высоченного берега, рыбачили ночами. Валере все это было непривычно и боязно. Да и не отпускал его отец далеко. И баклуши бить не позволял. В доме и огороде было столько дел, что не до баловства.

Кто бы знал, как Валера мечтал об окончании каникул. И когда они с отцом наконец-то вернулись в Подмосковье, он ликовал. Но радость его продлилась недолго. Оказывается, они приехали только на неделю. Чтобы собраться основательно и переехать в глушь насовсем. Подальше от мерзости большого города!

– Но я не хочу, – пискнул Валера. Он крайне редко возражал отцу, вот и трусил. Тем более что слово «хочу», а тем паче с частицей «не» в их доме произносить запрещалось. Отец употреблял только «надо», «должен» и «обязан» и требовал того же от сына.

– Я не спрашивал твоего мнения, – холодно заметил Павел. – Мы переезжаем, и точка. Ты обязан подчиниться.

– Но, папа… Там даже школы нет! Как я буду учиться?

– Школа есть в поселке.

– Он в десяти километрах.

– Ничего страшного. Я восемь лет ходил в ту же поселковую школу. Пешком. А сейчас детей на грузовике возят.

– Только не осенью и весной, когда дорога раскисает. И что, ты прикажешь мне ходить по этому бездорожью пешком?

– Я опасаюсь, – в голосе отца появился металл, – что ты вырастешь хлюпиком. Таким, как большинство городских сосунков. Сейчас боишься ножки промочить, а потом что? Начнешь губы красить! И у памятника Пушкину задницей крутить?

Валера не знал, кто крутит задницей у памятника Пушкину, но понял, что, по мнению отца, хуже людей и быть не может.

– А теперь марш в кладовку! – пророкотал Павел. – Будешь стоять в углу до вечера. И если я еще раз услышу от тебя подобные заявления, посажу под домашний арест до отъезда.

Так маленький бунт был подавлен.

Спустя пять дней Валера покинул город. Он бы разревелся, но не мог себе этого позволить. Отец наказал бы его за слезы, ведь мужчины не плачут.

Но и это были еще не ягодки. Ивановы всего лишь сменили комфорт городской квартиры на немудреный деревенский быт. К этому можно было привыкнуть. И Валера привык умываться холодной водой, топить печь, рубить дрова. Ходить за десять километров в школу. Спать, когда его ровесники в городах вечерние программы по телевизору смотрят. Читать не ради удовольствия, а чтобы заполнить пробелы в знаниях – в школе он их практически не получал…

Весной оба, и отец и сын, заболели. Простыли, когда с крыши снег скидывали. А так как медпункт находился там же, где и школа, в поселке, то пришлось лечиться народными средствами. Благо у соседей и медок был, и малинка, и нутряное сало. Благодаря всему этому и оклемались. Но чтобы больше не хворать, решил Павел закаливаться, а главное – сына закалить.

Теперь Валерино утро начиналось с обливания колодезной водой и пробежки по таявшему снегу. Павел со временем действительно окреп, а вот младший Иванов только более чахлым стал. Если раньше он всего-навсего простывал, то теперь его еще и головные боли мучить стали и расстройство желудка. Видимо, он так реагировал на стресс. Но отец считал, что сына просто надо закаливать еще больше и сажать на диету. Самому это тоже не мешает сделать. Ведь сколько шлаков скопилось в организме за годы жизни в городе. А питались чем? Пельменями магазинными да тушенкой. Мальчишка еще всякие вредные сладости и чипсы употреблял. Вот и гнилой такой.

И стал Павел кормить сына правильно. То есть овощами, крупами, хлебом, вареной курятиной и сушеными яблоками – свежих пока не было. Если находил у того обертку из-под сухариков или чупа-чупса (Валерке удавалось выкроить немного денег на нехитрое лакомство, когда его посылали за покупками), то наказывал трехдневным голоданием. Но надо отдать отцу должное, сам он питался так же. И голодал регулярно. Вскоре он совсем отказался от мяса и лишил его сына. Дальше – больше. Из рациона исчезли крупы, картофель, хлеб. Ивановы стали питаться одними овощами, фруктами и орехами. И если летом Валера более-менее сносно себя чувствовал, кушая только это, то осенью ему стало невмоготу. И ладно бы просто от голода постоянно живот сводило, так мальчишка не мог нормально соображать. Если раньше он был на голову выше одноклассников, то теперь с трудом справлялся с элементарными заданиями. Учителя не понимали, что стало с мальчишкой, пока не увидели, как он ворует хлеб в буфете (на обеды денег ему отец не давал, лишь укладывал в портфель пару-тройку морковин или реп) и как потом жадно пожирает его в укромном уголке. Валерина классная руководительница Марья Петровна сразу же решила побеседовать с его отцом. И не поленилась, приехала в деревню.

Разговора со старшим Ивановым не получилось. Сначала он просто не желал ничего слушать. Потом начал читать Марии Петровне лекцию на тему здорового образа жизни.

– Да кто же спорит, что нужно правильно питаться и закаляться? – пыталась возражать та. – Но до фанатизма-то зачем доходить? Ваш сын голодает. От недоедания он не соображает совсем. И худой какой! Он и раньше тощим был, а теперь совсем прозрачный.

– Голодание очищает душу и разум!

– Так очищайте на здоровье… Только свои! А ребенок при чем? Он еще дите. Какая грязь в его душе может быть? И потом! У Валеры растущий организм. Ему есть надо. Вы поймите, сейчас скелет формируется и белок необходим. В мясе его много…

– Не будет мой сын питаться трупами! Ясно вам?

– Хорошо, хорошо, – пошла на попятную учительница. – Но вы хоть бутерброды ему с маслом и сыром давайте. Кашу с молочком. Картошку, в конце концов, с грибами. И одевайте Валеру потеплее. Он же мерзнет в своем пальтеце. Я уж не говорю о том, что в школу принято ходить в носках. Ваш же сын либо в валенках на голу ногу, либо в ботинках…