Если мы чего-то не знаем, отвечать на вопросы становится труднее — но при этом у нас появляется возможность развить идею. Возьмем, к примеру, такой вопрос: «Почему возникают волны?» Несомненно, некоторые из нас способны дать на него простой ответ — по крайней мере если вопрос задает пятилетний ребенок. Что-нибудь вроде: «Волны возникают от ветра. Когда ветер дует на поверхность воды, он создает на ней складки».

Но за этим неизбежно следует еще один вопрос: «А почему ветер дует на поверхность воды?», или «Почему ветер поднимает воду?», или «Почему волны бывают даже тогда, когда нет ветра?». И тут мы оказываемся в тупике. По крайней мере я — так что пришлось искать ответы на эти вопросы, копаться в интернете и читать о том, как по воде передается энергия, и в конце концов я узнал об этом очень много нового.

Не менее важно и то, что вопросы «Почему?» помогают нам размышлять о нашем мышлении. Они дают нам стимул лучше понять то, что мы узнали, позволяют сформировать более детальное представление о предмете. Особенно хорошо эта техника работает при чтении — и, чтобы больше извлечь из текста, почаще задавайте себе разные вопросы, например: «Почему автор это утверждает? Почему я верю автору? Почему это важно?»

Очевидно, что трубач Майлз Дэвис был тем еще «почемучкой». Как музыкант, он постоянно расширял свои знания, и за годы карьеры ему удалось радикально изменить звучание джазовой музыки по меньшей мере трижды. Художник Джон Поллок был в определенном смысле похож на него. В основу его импровизации легло то, что узнал на семинаре Сикейроса. Его работы в технике дриппинга были явным расширением того, чему он научился много лет назад. Проще говоря, Поллок задал себе вопрос: «Почему бы не создать картину полностью из брызг и пятен?»

Поиск аргументов — еще одна форма расширения в учении, еще один способ, позволяющий импровизировать на основании имеющихся знаний и развивать представление о предмете. Не так давно я наблюдал за тем, как подросток по имени Кеони Скотт-Рейд произносил вступительное слово на турнире ораторов — он должен был высказаться против программ массового прослушивания каналов связи. Стоя перед аудиторией, Скотт-Рейд говорил отрывистыми фразами, словно аукционист, продающий скот.

С определенным ораторским изяществом он обосновал то, что массовое прослушивание каналов связи — это форма «социального контроля». Он заявил, что, проводя в жизнь подобные программы, мы вступаем на скользкую моральную почву, и процитировал Бенджамина Франклина: «Гораздо проще подавить первое желание, чем удовлетворять последующие». Сверяясь время от времени со своими записями, через несколько минут и несколько пунктов аргументации Скотт-Рейд закончил выступление, отметив, что повышенный контроль рано или поздно приводит к беззаконию и деградации общественного порядка{12}.

— Агрессивные полицейские меры, — сказал он, — лишь стимулируют криминал, с которым призваны бороться.

Оппонент Скотт-Рейда засыпал его вопросами — совсем как при перекрестном допросе в суде, — и они горячо заспорили о том, действительно ли существующая судебная система успешно контролирует работу правоохранительных органов в стране. В какой-то момент Скотт-Рейд резко оборвал своего противника: «Докажи! — громко потребовал он. — Продемонстрируй свои доказательства!»

В конечном итоге судья присудил победу Скотт-Рейду. Его логика была более убедительной. Он приводил лучшие примеры и, как отметил судья, профессионально задавал оппоненту вопросы, что является серьезным преимуществом для участника дебатов. «Я вижу, тебе нравится провоцировать людей», — заметил судья.

Привлекая доказательства в поддержку нашего мнения, мы совершенствуем свои знания о предмете, и в этом смысле поиск аргументов работает так же, как импровизация. Он побуждает нас выстраивать логические связи внутри области знаний, заставляет больше и глубже размышлять и таким образом способствует нашему развитию.

Но есть один нюанс, отличительная черта, присущая именно аргументации, — эта практика особо стимулирует наше логическое мышление. По мнению когнитивного психолога Лорен Резник, это центральная идея в обучении и, чтобы достичь по-настоящему высокого уровня, необходимо «проделывать интерпретационную работу»{13}.

В этом смысле выводы и умозаключения ведут к пониманию. Развивая свои суждения, мы выстраиваем связи. Мы разбираемся, как одно понятие соотносится с другим, и таким образом углубляем свои знания. Именно поэтому трудности помогают нам учиться: они заставляют нас искать собственные пути решения проблемы.

Другие исследования также свидетельствуют в пользу этого подхода. Так, большинство школьников, с которыми проводили занятия по логике, заметно улучшили свои оценки по литературе и математике. Посмотрим, например, на Скотт-Рейда — прежде чем он начал участвовать в дебатах, основными его оценками в школе были тройки и двойки. Спустя всего год он уже учился по большей части на пятерки и четверки{14}.

Конечно, проблема в том, что наша логика часто хромает. Психолог Ричард Нисбетт{15} приводит прекрасный пример, говоря о том, что большинство решений о найме сотрудников принимается интуитивно. Оценивая ту или иную кандидатуру, менеджеры часто полагаются главным образом на личное интервью. Однако исследования в самых разных сферах — некоммерческой, военной, академической — показывают, что личные интервью оказываются крайне слабым прогностическим фактором будущего успеха на рабочем месте. Гораздо важнее в этом отношении оказываются точные данные — рекомендации, прошлый опыт, письменные тесты.

По словам Нисбетта, проблема в том, что большинству менеджеров интервью «кажется правильной вещью». Это живой эмоциональный опыт, запоминающееся событие, и поэтому мы судим о людях по их способности очаровать нас в течение 20 минут, а не по их резюме — в котором, как правило, скрываются реальные доказательства пригодности человека для данной работы, собиравшиеся годами.

Все это справедливо и для процесса учебы: слабые доказательства обладают определенным обаянием. Мы интуитивно склонны объяснять смену времен года удаленностью Земли от Солнца (это не так). Естественно предположить, что решить пример ½ × ¼ можно, просто перемножив знаменатели (ошибочный подход). В международных отношениях легко представить, что экономическая политика всегда объясняется интересами бизнеса (на самом деле нет).

Изучая доказательства, мы необязательно придем к верным выводам — в конце концов, это работа для специалистов. Но мы можем многому научиться, тщательно взвешивая отдельные аргументы. Исследование логики — отдельное мастерство. Скотт-Рейд сказал мне: «Чему я научился — так это расширять свою аргументацию».

Корни процесса расширения сферы мастерства лежат, вероятно, в самой древней форме обучения — имитации. Многие животные учатся именно так. Одна обезьяна видит, как другая раскалывает орех камнем, копирует ее поведение и начинает делать то же самое.