— Ты его портишь своей любовью, уничтожаешь в нем мужчину! Мама, остановись!

— Я мать, и мне лучше знать, что надо моему сыну!

— Пусть он сам хоть что-то сделает, что-то решит! Скоро будешь рот ему открывать, ложку ты уже сейчас подаешь.

— Оставь нас с Колей в покое!

— Мама, ты пожалеешь, но будет поздно! Уже поздно!

Но Надежда не представляла других форм отношений, кроме как активное вмешательство в жизнь сына. Мать совершенно искренне полагала, что только она знает, как правильно нужно действовать в тех или иных ситуациях, и оправдывала себя тем, что только она поможет справиться со всеми трудностями его жизни.

Разлука с сыном, которого она так любила, очень мучила ее первое время, но она всегда находила для себя нужные слова, потому что знала, как это лечение необходимо для него и что скоро они опять будут вместе. Она не доверяла врачам, утверждавшим, что ее мальчик — законченный наркоман. За всю свою двадцатитрехлетнюю жизнь он нигде не работал, перебиваясь случайными заработками: то подкалымит в такси, то продаст грибы, собранные в сезон. Надежда пристраивала его, куда только могла: оператором на заправку, шофером к знакомому начальнику, в фирму по продаже пылесосов… Коленька нигде не задерживался больше двух недель, увольнялся всегда обиженный и недовольный.

— Разве это работа?

— Работа всякая нужна, — пробовала возражать она.

— Копейки платят!

— Ты начни с малого, потом найдем что-то получше.

— Мне надо сразу, я не могу всю жизнь ждать.

С него требовали, как ему казалось, слишком много: отчета за истраченный бензин, ведомости по продаже пылесосов, выручку и много такого, что вызывало у него раздражение.

— Привязались ко мне со своими бумажками!

— Сынок, деньги счет любят. Отчет на любой работе потребуют. — Она хотела его поддержать.

Надежда Кауровна даже сама искала ему девушку, потому что точно знала, какую невестку она хочет. Но дочери ее знакомых, единожды встретившись с Коленькой, уже не горели желанием продолжать знакомство. С одной из них, которая ей приглянулась больше всех, она даже пыталась договориться:

— Если у вас с моим сыном что-то сложится, я буду вам помогать и морально, и материально. Наследника мне родишь. Квартиру отпишу.

Девушка разговор поддерживало вяло, а потом и вовсе исчезла.

— Ты у меня спроси, хочу я жениться?

— Ты еще молодой, не понимаешь, что у человека должна быть семья, дети.

— Да зачем они мне! Пеленки, распашонки… Да и с женой не старайся. У меня другие планы.

Какие у него планы, она не понимала. Работа у Коленьки часто менялась, поэтому главным источником дохода была зарплата матери, особенно когда не стало отца. Содержать на нее двух взрослых людей с претензиями было непросто, тем более если один из них очень неравнодушен к спиртному и наркотикам.

— Как ты пьешь такую гадость! — возмущалась она, разгребая пустые бутылки с дешевой водкой. — Если надо что-то отметить, можно купить хороший напиток. Виски, например, коньяк, пить тоже надо уметь. Вспомни, как красиво делал это отец, — выпивал рюмочку в обед! Это было удовольствие.

— Маман, отстань со своими нравоучениями, нет у меня денег на дорогое бухло, сойдет и так, — огрызался ее мальчик.

Потом из квартиры стали исчезать вещи, драгоценности, телевизор и даже ее любимые шляпы. Звонили знакомые с просьбой вернуть деньги, которые у них на два дня занял Коленька, а прошел уже месяц, и от него ни слуху ни духу. Она металась, отдавая долги, ругала его за пропажу вещей. Сын смотрел на нее каким-то мутным взглядом и только зло ухмылялся:

— Мать, не зуди, без тебя тошно. Лучше денег подкинь!

Кауровна выскребала последнее и относила поведение сына к трудностям его возраста.

— Молодой он еще, слишком близко к сердцу принимает проблемы на работе.

Даже когда она случайно вернулась домой и увидела сына, лежащего с закрытыми глазами на диване с валяющимися рядом шприцами, до конца ничего не поняла. Все доходчиво объяснил врач «Скорой помощи».

— Женщина, на будущее, к наркоманам мы не выезжаем, есть на это платная «Скорая».

— Ккк-каким наркоманам, что вы такое говорите? — заикалась она.

— К таким, как ваш сын. Обращайтесь к наркологу, он вас поставит на учет, назначит лечение. Обращайтесь, пока не поздно, — с сочувствием сказал врач.

— Вы ничего не напутали, доктор?! — с вызовом спросила Кауровна. — Я депутат, у меня связи!

— Если сомневаетесь, проведите наркологический тест, я не сомневаюсь. Упустили вы, депутат, своего сына. Срочно лечите! Связями здесь не поможете.

В этот день она больше не пошла на работу, сидела с сыном, который спал глубоким сном, и лицо его было нездоровым, сморщенным и желтым. Теперь была понятна причина его вечной депрессии, его срывов и плохого настроения. Все это она прочитала в Интернете, как и то, что число наркоманов в России доходит до двух с половиной миллионов, а это почти два процента населения нашей страны, потерянные для нормальной жизни. Вводили ее в шок сообщения на форуме: «Я знаю, что не бывает бывших наркоманов, как и бывших алкоголиков».

Те, у кого родные и близкие были наркозависимыми, отчаянно писали о том, что с этой болезнью ничего сделать нельзя, и не было ни одного сообщения о том, что человек излечился от этой страшной зависимости.

Она не смогла уговорить сына на визит к врачу и пришла одна, потерянная и убитая. Правда была очень жестокой: мальчика требовалось немедленно спасать.

Надежда Кауровна потащила его в церковь, повезла отдохнуть в Египет, где было «все включено», но в сына как будто вселились бесы. Он совсем не ел, но каким-то чудом доставал наркотик, кололся, и никакие материнские слезы не могли остановить это наркобезумие. Надежда долго убеждала его пойти к врачу, потом поехать на лечение, нашла в соседней области клинику принудительного лечения и почти силой отвезла его туда в очередном наркотическом бреду. Пройдя все круги ада, она все же до конца, святая материнская простота, не верила, что ее Коленька — законченный наркоман.

— Он обязательно вылечится, — успокаивала она себя.

— Он нарушает режим, — говорил ей лечащий врач.

— Коленька справится, преодолеет. Мы справимся.

Теперь сын звонил ей часто и часто был зол на нее, требовал приехать, прислать денег. Кауровна пыталась отвечать спокойно:

— Не могу пока приехать, денег на поездку нет. Ты же знаешь, что я продала папину машину, чтобы оплатить тебе лечение. Коленька, потерпи, поправишься, у меня скоро будет новая работа, все утрясется. Деньги тоже будут.

— Да не надо ничему утрясаться! Забери меня отсюда! — кричал он. — Меня тут заколят лекарствами! Забери немедленно!