Хотя слёзы снова текли.

Иша, глядя на мои слёзы, сама плакала – два наших сердца будут связаны навек, покуда каждая из нас дышит.

Нахмурилась сестра. А потом вдруг вытащила из уха правую серьгу, круглую с подвесками. Золотую, оставшуюся от мамы. И, что-то тихо говоря, протянула своё украшение Садхиру. Тот принял серьгу из её пальцев, совсем Ишы не коснувшись. Улыбнулся, что-то серьёзно сказал. Она… она захотела мне что-то оставить о себе?

Торопливо сняла свою правую серьгу. Торопилась и больно рванула её. Но, впрочем, боль меня не пугала. Потому что моя сестра придумала хороший способ, как нам всегда друг о друге помнить.

Протянула мою серьгу Мохану, взволнованно спросив:

– Есть ли способ передать её сестре?

Тот посмотрел на Ишу, оставшуюся без одной серьги. На Садхира, с улыбкой смотрящего на меня. Средний из братьев увидел, что и я поступила как сестра, и, кажется, порадовался связи наших с нею сердец.

– Думаю, Сиб опять придёт, чтоб передать, как у них дела, – задумчиво сказал Мохан. – Ванада-то вечно чем-то занят. Сам, наверное, не зайдёт.

– Зачем ему мы? – спросила, опуская взгляд. – Ему нужен Садхир.

А я, выходит, совсем не нужна, раз до сих пор не подошёл ко мне. Или не узнал? Но, впрочем, хотел бы – и забрал меня ещё тогда, на берегу реки, за собою. Раз уж обещал, что я стану его женой. Или бы в тот день пошёл к моим родителям, что ещё тогда были живы, о своём бы намерении прямо и честно бы сказал. А так… так он сам ушёл. Далеко.

Мы ещё долго стояли по разным сторонам реки, глядя с сестрою друг на друга. В последний раз перед разлукой. Или совсем в последний раз. Яшу лучше не отдавать мою Ишу. Яш и прежде-то не больно о ней заботился. А когда её едва не утопили, когда мы думали, что она тонула или совсем уже под воду ушла, мерзкий дядя и тогда даже не расстроился! Да и… стал бы дядя искать ей жениха далеко от нас? Спихнул бы за первого, кто заинтересуется, вот как меня за трёх братьев-музыкантов. Дочь вайшьи за трёх шудр! Разве Яш мог позаботиться о моей сестре?! А Манджу много где был и много людей видел. Он найдёт ей хорошего жениха, который будет о ней заботиться и, может, хорошо.

Сарала уже сама поднялась к нам.

– Надо бы уходить, – сказала. – Надо бы тебе, Кизи, омыться. И мы скажем, что ходили мыться, – на Мохана сердито посмотрела: – А ты давай, иди. Скажешь, что в другом месте был.

– Да я понимаю! – возмутился тот. – Я всё понимаю!

И ушёл. Первым с берега ушёл с моей серьгой. Надеюсь, Сиб поможет передать её моей сестре.

А Садхир и Манджу увели Ишу. Почти сразу же, как мы с Саралой спустились к воде. Сестра, уходя, несколько раз оборачивалась, смотря на меня с тоской. И в ухе её только одном блестела серьга, одиноко блестела. Как и слёзы на её и моих щеках, до того, как их забрало солнце.

– Как вода в реке? – спросил Поллав днём того же дня, когда зашёл проведать меня.

– Хороша, – ответила я и, сложив ладони на уровне шеи, поклонилась ему. – Спасибо, что вы зашли спросить о моём здоровье.

Хотя я говорила о другом. Но он понял.

Тут уже в дом зашёл Яш, взволнованный, но, кажется, довольный. И… и в его руках я увидела сложенную красную одежду с золотой вышивкой. И что-то ещё лежало поверх.

– Вот теперь всё, что надо было, для тебя купили, – сказал дядя, подходя. – И какой любезный и добрый господин Поллав! Знает, что у тебя мало приданного, но всё равно готов тебя в жёны взять. И даже кое-что сам прикупил, чего у нас не хватало.

И я поняла, что время свадьбы наступило. Скоро первые обряды начнём. Скоро я навсегда покину отчий дом.

– Благодарю вас за заботу обо мне, мой господин! – сказала будущему главе моей семьи, сложив ладони у шеи.

И, ступив к Яшу, приняла у него свадебное одеяние. И, прижав его и украшения на нём к груди, стараясь не думать, что он ещё несколько дней назад меня бил, склонилась к его ступням.

– Пусть у тебя будет много сыновей! – степенно сказал брат отца, коснувшись ладонью моей головы.

И отступил от меня сразу, повернулся к присутствующей дома Сарале:

– Тогда мы пойдём, встретим музыкантов. Они уже сегодня обещали прийти. Когда Садхир вернётся, выполнив моё поручение, проведём церемонию нанесения тилака. А вы, будьте любезны, нарядите мою Кизи. Дайте ей наставления. Я не знаю, что там у вас, у женщин, должны говорить, – дядя усмехнулся, – но что-то должны.

И мужчины вышли, оставив нас двоих. Положив красный наряд на мою постель, я потерянно опустилась возле него. С ужасом поняла, что свадьба случится совсем скоро. И всё остальное после неё. Тоже… случится.

Сарала вышла ненадолго. И я, пока её не было, вдруг расплакалась.

Жизнь уже не будет прежнею. Я скоро стану женой. Но у других девушек деревни, почти у всех, были нежные матери и сёстры, подруги, которые собирали их в дорогу к месту житья мужа. А у меня не осталось никого, чтобы проводить.

Чуть погодя Сарала вернулась. С нею пришла одна из её дочерей, которая после свадьбы стала жить в соседней деревне. И дочери той, ещё девочки. Троица. И подруга другой дочери Саралы, которая ещё не вышла замуж. Аша покинула деревню ещё до того дня, когда я повстречала Ванаду. А вот Прия ещё жила здесь и всё знала. Но, похоже, что уважение к жене Манджу или дружба с его дочерьми сделали её вдруг дружелюбной ко мне.

– Мы тебя сейчас нарядим, – улыбнулась мне дочь Саралы. – Будешь красивая-красивая! Ну же, утри слёзы, Кизи! Давай посмотрим, какие украшения подарили тебе женихи.

По стене вдруг постучали.

– Входите, – ответила Аша за всех. – Пока можно. Мы ещё не раздели её.

В дом проскользнул смущённый Мохан. С большим свёртком. Робко подошёл ко мне и, избегая встречаться со мной взглядом, протянул свёрток. Да, впрочем, сама я боялась встречаться с ним взглядом. И приняла что-то, обёрнутое простой голубой тканью, дрожащими руками.

– Поллав велел передать тебе. Я только за этим зашёл.

И едва ли не бегом выскочил наружу. Аша и Прия прыснули.

– Коварная! – укоризненно посмотрела Прия на Ашу. – Зачем ты так сказала? Смутила и невесту, и жениха!

– Но, кажется, Мохану нравится его невеста, – хитро улыбнулась Аша.

Свёрток выпал из моих ослабевших рук. Раскрылся. У моих ног лежала зелёная юбка, расшитая маленькими зеркальцами и золотыми нитками. Зелёная… жёлтое, роскошно вышитое чхоли. Дупатта роскошная зелёная, расшитая золотыми нитями и зеркальцами маленькими, круглыми. А поверх неё легли золотые украшения, кое-где с камнями драгоценными.

– Ох, красота какая! – цапнула юбку Прия.

И я запоздало вдруг поняла, зачем Поллав спрашивал про зелёный цвет.