— Ты о чем, Саша? — уточняю, когда молчание затягивается.

Гестаповское выражение слетает с ее лица, и она начинает улыбаться так широко, что я вижу ее зубы мудрости.

— Ничего, — все той же кошачьей поступью она подходит вплотную, обвивает меня руками словно дерево, подбородок кладет мне на грудь и заглядывает в глаза. — Дедулин тест ты прошел.

Я даже уточнять не хочу, при чем здесь тот седовласый хер и какой тест она имеет в виду. Благо, член, тяжелеющий с каждой секундой меня отвлекает.

— Кирилл, — Саша вновь включает АСМР-голос и хлопает загнутыми ресницами. — Скажи это еще раз.

Руки машинально находят ее на талию и начинают гладить. Знал бы Марат, в кого я превратился — заклевал.

— Ты о чем?

— Ну вот как ты там сказал? Что-то про потроха и весь твой.

Блядь. Ведь чувствовал же, что Саше даже полпальца давать нельзя. Заглотит руку по локоть, а потом и меня самого. С потрохами.

— В ближайшее время я этого повторять не планирую. Но у тебя, как я знаю, хорошая память.

— Очень хорошая, — мурлычет Саша, продолжая тереться об меня подбородком. — Ты думаешь обо мне по пути на работу и в обеденный перерыв, мой преданный вассал.

Кто бы сомневался, что она этого никогда не забудет. Теперь будет жонглировать моими яйцами на свое усмотрение.

Я сгребаю ее упругий зад в ладони и сжимаю, чтобы получить хотя бы какую-то компенсацию за свое терпение:

— Пойдем, спальню покажу.

Саша отстраняется, пробегается пальцами по моей рубашке, обхватывает галстук и тянет.

— Нет уж, Люци. Все по порядку. Сначала покажи мне свой кабинет.

— Это стол, это кресло, это ноутбук, — перечисляю находящиеся вокруг предметы. Экскурсовод их меня хреновый, но уж как могу.

— Увлекательно, — комментирует Саша и, уперевшись ладонями в стол , разглядывает картину, висящую на стене. — Откуда она у тебя?

Я разглядываю прогиб в ее пояснице, призывно выпяченную задницу и чувствую, как лимит моего гостеприимства стремительно подходит к концу. Сейчас просто идеальный момент, чтобы стащить эти джинсы и трахнуть, не меняя позы. Но ведь снова обидится, что даже квартиру досмотреть не дал.

— Картину притащила дизайнер. И вообще все, что тебе понравится в моей квартире, скорее всего, ее заслуга.

— Я так не думаю, — Саша смотрит на меня из-за плеча и, вернув взгляд к стене, начинает лениво покачивать задом. Сссс…

— В следующей комнате тоже есть картина, — я поправляю ширинку, впервые жалея о наличии такого количества квадратов в своей квартире. Купил бы хрущевку — мы бы уже давно трахались.

— Мне нравится твой кабинет, — откликается Саша и, оторвавшись от стола, разворачивается ко мне. Она честно смотрит мне в глаза, а я нечестно— на затвердевшие точки ее сосков, проступивших через ткань.

— Куда это ты глазеешь, Кирилл? — раздается с упреком, а потом вдруг случается неожиданное: Саша обхватывает низ майки и тянет вверх.

Я даже не знаю, отчего одурел словно пятиклассник — наверное, слишком вжился в образ гостеприимного кастрата. Не могу пошевелиться и молча разглядываю, как обнажаются идеальные три плюс.

— Дома ты такой хороший мальчик, — мурлычет Саша, подходя ближе. Соски упираются мне в грудь, пальцы ложатся на ремень и двумя точными ковбойскими движениями его расстегивают.

Я кладу ладони ей на спину, но она выскальзывает у меня из рук, спускаясь вниз. Молния на брюках начинает натужно трещать, когда Саша оказывается стоять передо мной на коленях.

— Я не принесла с собой подарок, — скромно замечает она, глядя на меня снизу. — Придется импровизировать.

Мы уже раз сто занимались сексом, но почему-то именно сейчас у меня рубашка к спине прилипает от напряжения. Я как идиот смотрю, как она стягивает брюки вниз, как тянется к моему члену и первый раз проводит языком по головке.

— Спорим, я смогу целиком взять? — шепчет Саша, перед тем как обхватить меня губами.

Поспорить я не успеваю, потому что от напора ее рта у меня внезапно онемел язык. И очень хорошо, что не поспорил, потому что через пару секунд выясняется, что я бы проиграл.

Саша

— Чем занимаешься, Саня? — гаркает в трубку знакомый голос.

Есть что-то кощунственное в том, чтобы трогать выдающийся член своего парня и одновременно разговаривать в любимым дедом, а потому приходится стыдливо выпустить добычу из рук.

— Взбиваю сливки, — говорю первое, что приходит в голову, чем заслуживаю ироничный взгляд Кирилла.

— Опять с этим губастым гамадрилом, — брезгливо фыркает дед. — От подробностей ваших шуры-муры уши мои избавь.

Я прикрываю ладонью динамик и спрыгиваю с кровати, чтобы уйти в другую комнату. А пока шлепаю босыми ногами по бескрайним коридорам Серова, пытаясь понять, на чем спалилась, дед возобновляет допрос:

— С мамой давно разговаривала?

— Сегодня утром. И с папой тоже.

— Да, папаша твой попиздеть обожает. Спит и видит, небось, как свою дочурку обратно получит.

— Да, сказал, что соскучился, — коротко резюмирую я.

— Ладно, сюда слушай, Саня. Сегодня сопливые ясли Максима с гастролями к нами приезжают. Ты тоже чтоб была.

— Но… — я растерянно застываю, представляя Кирилла и его растянувшегося во всю длину питона, с которыми планировала провести сегодняшний вечер. — Может, в другой раз?

— Ты не слышишь, что ли, Саня? Племянники твои будут. Кто с младшей тугосерей будет нянькаться, пока брат твой с Никой по моим сортирам будут шоркаться?

Иногда дед меня по-настоящему начинает пугать. Не удивлюсь, если у каждого члена нашей семьи уже лет десять в задницу вшит датчик слежения.

— Просто у меня были планы на вечер.

— Знаю я, какие у тебя были планы, — ворчливо откликается дед. — План твой дерьмовый, но тоже притаскивай. А то несправедливо как-то: я видел как ты ему пальцы обсасываешь, а твой родной брат — нет.

— Дед, — я машинально перехожу на шипение: мой персональный язык угрозы.— Хватит об этом вспоминать. А то я за столом то же кое-что ляпну. А то несправедливо как-то: я знаю, а остальные нет.

— И что же ты там за информацию такую в себе коптишь?

— Много всякой. Ну например, как вы с Любой ночами в бассейне любите порезвиться. У меня между прочим, уже года два психологическая травма из-за тебя. Вот думаю, может с мамой поделиться. Мы с ней все друг другу рассказываем.

Рык деда звучит так громко, что его наверняка слышат даже Кирилл с питоном.

— Ты чего несешь, Саша?! Ты чего там, меня перед дочерью моей оклеветать вздумала?