— Что там, Сань? — подпрыгнул Фима, который был даже чуть ниже Агаты ростом.

— Пока не пойму, но там, на остановке, похоже, демонстрация. Такая толпень, какой я никогда здесь не видел.

Вообще толпы на конечной остановке что у них в районе, что здесь, на «Каширке», редкостью не были. В их большой окраинный и тупиковый район, не имевший ни своей станции метро, ни выезда на Кольцевую дорогу, добираться приходилось на автобусах, которые ходили непредсказуемо. В час пик иногда случалось брать транспорт с боем или подолгу ждать следующий. Когда Агата ещё занималась в хореографической школе, они с подружками иногда шутя проводили эксперимент: поднимали сначала одну, а потом и вторую ноги, и другие пассажиры моментально стискивали их так плотно, что можно было висеть, не касаясь пола.

Так было всегда, сколько Агата с родителями жила в этих краях. Все уже привыкли и не роптали, устало трясясь по полчаса, а то и дольше в холодных зимой и душных летом «Икарусах» или даже каким-то чудом ещё уцелевших «ЛИАЗ" иках.

Но такого устрашающего многолюдия на конечной остановке Агата, как и остальные, не видела никогда.

— Скажите, пожалуйста, что случилось? — громко поинтересовалась Нюра у других ожидавших.

— Автобусов нет уже больше часа, — пояснила замороженным голосом какая-то женщина. — Во всяком случае, я подошла час назад, и уже тогда народу было полно. За это время с круга выехали всего два автобуса, и оба отправились в парк.

— Я подошёл час пятнадцать назад, и был не первым, — сердито буркнул справа мужчина с красным носом.

— Ничего себе! — присвистнул Саня. — И что? Ни одного не было? Ни тридцать восьмого, ни сорокового, ни даже сорок второго?

— Ни одного. — Раздалось сразу несколько голосов.

— Ну, тогда скоро должен хоть какой-нибудь прийти, — оптимистично попробовал поддержать замёрзших земляков Фима.

— Я тоже так думал полчаса назад, — усмехнулся высокий парень.

— Даже если придёт сейчас, то мы в него и следующие десять точно не влезем, — жалобно заметила его девушка, которую парень заботливо обнимал, то и дело энергично растирая её руки и плечи.

— Да уж, это факт, — несчастным голосом согласилась с ней Нюра.

Следующие полчаса толпа только увеличивалась, заняв уже всю немаленькую площадь перед магазинами, занесённые снегом клумбы и даже бортики фонтана. Холодно было так, что тепло одетая, но при этом уже окончательно замёрзшая Агата негромко сказала:

— Я боюсь представить, что чувствуют те, кто здесь стоит с самого начала.

— Я тоже, — согласилась уже отчётливо трясущаяся и клацающая зубами Нюра.

— И я, — еле слышно пискнула ещё одна их одноклассница, Рита Кирасирова.

— И не говорите, девчонки, просто издевательство какое-то. Надо было пешком идти, — возмутился Фима.

— Ага, и прошли бы мы сейчас одну восьмую пути, не больше, — хмыкнул Саня.

— Зато, может, не замёрзли бы так.

Все с надеждой посмотрели на Саню, который был выше большинства собравшихся и пожарной каланчой торчал из толпы, устремив взгляд в сторону поворота, из-за которого должен был показаться автобус. Саня лишь вздохнул и покачал головой.

И тут вдруг кто-то из тех, кто стоял ближе к дороге, и, значит, мёрз уже гораздо дольше них, нервно крикнул:

— Давайте перекроем шоссе! Может, тогда вспомнят о том, что люди здесь уже почти два часа льдом покрываются!

— Точно! Правильно! — раздалось со всех сторон, и толпа покачнулась, а потом хлынула на дорогу. Вмиг широкое Каширское шоссе оказалось перекрытым в обе стороны. Возмущённо загудели машины, кто-то из водителей попытался предпринять психическую атаку, до последнего двигаясь, почти наезжая на замёрзших людей.

Но никто не дрогнул. Было уже поздно, скоро полночь. Люди понимали, что ещё немного, и надежда добраться домой окончательно умрёт, и не собирались отступать, собираясь стоять, сколько потребуется, чтобы на них обратили внимание. Но долго и не пришлось. Как те, кто занимался организацией движения, узнали о перекрытом шоссе ни Агата, ни её друзья так и не узнали. Но вдруг из-за поворота, с автобусного круга, выехал первый «Икарус» и направился к остановке, за ним показались ещё один, и ещё. Замёрзшие люди с недоверием смотрели на него, готовые к тому, что и этот автобус направится в парк. Но он остановился и с грохотом распахнул двери-гармошки. Следующие «Икарусы» выстроились в очередь. Толпа хлынула к ним. Агата приготовилась к давке. Но замёрзшие, измученные ожиданием жители их непрестижного, бедного и даже маргинального района неожиданно для неё и, наверное, даже для самих себя поступили совершенно по-другому. Кто-то крикнул:

— В первый автобус старики, женщины, дети и те, кто здесь с самого начала мёрзнет,!

И люди стали оглядываться. За время ожидания они успели присмотреться друг к другу и познакомиться. И теперь со всех сторон слышалось:

— Идите скорее, вы ещё до меня пришли!

— И бабушку, бабушку с внуком пропустите!

— Вон женщина малыша ждёт, давайте расступимся!

Саня Оноприенко с Фимой стали помогать старикам забираться в салон. Окоченевшие Агата и Нюра переглянулись. Нюра, губы которой давно уже были даже не сиреневыми от холода, а совершенно бескровными, улыбнулась. Агата посмотрела по сторонам и увидела, что улыбаются не только они, но и многие другие. Настроение вдруг поднялось, ей стало очень весело.

Первый автобус за пару минут заполнился так, что люди висели на ступеньках, захлопнул двери и медленно, отяжелело отъехал. Второй тоже. «Воробьи» смогли влезть только в пятый. Фима с Саней пытались засунуть девчонок ещё в третий, а потом и четвёртый, но те наотрез отказались, не желая оставлять ребят одних.

— Или все вместе уедем, или дружно пойдём пешком, если места на всех не хватит. — Категорично заявила Агата. Нюра с Ритой поддержали её:

— Вот именно!

В этом «Икарусе» тоже тесно было так, что они с трудом пробились к гармошке. Агата почувствовала, как чьи-то руки подняли её и посадили на чёрные поручни, отделявшие салон от резины гармошки, следом там же оказались Нюра и Рита.

— Спасибо, Сань, — поблагодарила Агата, вцепившись в ледяную ручку, но Саня откуда-то сбоку ответил:

— Это не я.

— Это я, — произнёс смутно знакомый голос.

В салоне было почти темно, и Агате пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть помощника. Нюра узнала его первой:

— Ой, Тони! Привет!

— Антон, здорово! — обрадованно поприветствовали Фима с Саней.

— Привет, ребят, — весело откликнулся их один из двенадцатиклассников, тот самый Антон, который в августе, на сборах, помогал учителям проводить тренинг и восхищался именем Агаты.

Дорога домой пролетела быстро. Антон, с которым они в лагере почти не общались из-за того, что он то и дело бывал занят организационными делами, сейчас обрадовался им, словно встретил старых друзей. У него оказалось прекрасное чувство юмора. Он смешил их все полчаса пути, и под конец у всех уже болели щёки, а смешливая Рита и вовсе принялась икать.