вышла на улицу.

– Представь себе. Буду спать на лавочке.

– Кать, но бомжевать не так интересно, как тебе кажется.

– Тебе виднее.

– Может, ко мне пойдем? – предложил он.

– В окно?

– Около моего окна нет пожарной лестницы…

– Какая досада.

– Кать, я серьезно. Тебе, как ты говоришь, идти некуда. Предлагаю пойти ко мне. Официально, через дверь. Клянусь, если ты не захочешь, я к тебе даже не прикоснусь. Переночуешь в нормальном месте… Простыня, одеяло, все как надо.

– Ты стал фанатом простыней?

– Все, – вздохнул он, – мне надоело с тобой препираться, пойдем.

Взял меня за руку и повел к себе домой.

– А я еще не согласилась! Я тебя еще не простила!

– Ничего, я подожду.

И я тайно порадовалась, что он решил все за меня. В общагу мне не хотелось. И вообще, думая о его появлении до завтрашнего дня, я бы точно свела себя с ума… А так… Одно только волновало – его родители. Вот они точно придут в восторг, увидев нас на пороге…

Он

Я лежал на полу и старался не уснуть. Теперь я засыпал легко и рано. Бывало, что и в десять вечера. Меня самого это очень даже устраивало. Но только не сегодня. Мы разговаривали с Катей, а я начал вырубаться… Куда это годилось? Ей я постелил на своем диване, а себе – на полу. Раз уж она не решила, прощать меня или нет. Теперь я в полной мере понимал, что натворил тем письмом и насколько Кате было плохо…

Родители мои только что в парный обморок не грохнулись, когда узнали, что Катя не просто пришла, а еще и ночевать остается. То есть, конечно, мама была к обмороку куда ближе, чем отец. Сейчас я его вполне устраивал: в университет ходил, к психологу ездил. Хотя он мог подумать, что новое появление Кати вызовет у меня очередную протечку крыши… Но кто знает, может, и не вызовет… Я родителям ничем не мог помочь, предупреждать их заранее было некогда. Так что они оказались перед фактом – Катя есть, я ее люблю, и любовь эта от лекарств не проходит. Главное, чтобы у нее тоже не прошла. Но ведь, если бы прошла, она бы и слушать меня не стала – выслала обратно в окно. И поехала бы к этому…

Как быть с «этим», что рассказать и как рассказать, я так и не решил. Мы болтали на отвлеченные темы – про учебу, про кино… Катя не ушла, она у меня дома, дверь закрыта на задвижку, и уже это радует и позволяет не думать о сложном разговоре хотя бы до завтра.

– Ты спишь? – уточнила Катя в очередной раз, когда я стал засыпать.

– Нет.

– И я нет. Я на тебя злюсь.

– Это правильно.

– Ноу меня ничего не получается. – Катя села на диване. – Понимаешь, я прочла про твою болезнь. Мне надо было всего лишь подождать и потерпеть, а я уехала на выходные, бросила тебя, ты из-за меня попал в психушку. Наверное, это было очень страшно…

– Совсем нет.

– Не перебивай. Я должна тебе кое-что рассказать. Егор… У нас с ним ничего не было. Я думала, что могу его полюбить. Не хотелось всю жизнь мучиться, потому что ты от меня ушел. Он хороший, открытки мне писал смешные. Но я все равно не смогла… Хотела пойти к нему на эту ночь. Но поняла, что не смогу. Позвонила, что не приду.

– А он?

– Не знаю, в этот момент ты постучал в окно, и я уронила телефон.

Получалось, что она и не собиралась к нему идти. Она уже отказалась… Это было куда лучше, чем если бы я просто ее отвлек… Ведь если бы только отвлек, кто помешал бы ей пойти на это свидание в другой день?

– Я кругом виновата, – сказала Катя, – заморочила ему голову, теперь, получается, бросила. Тебя в больницу загнала. Что я за человек такой…

– Ну, это была хорошая больница. – Я тоже сел. – Хочешь, поедем туда завтра со мной? Мне все равно к психологу надо. Она классная тетка. Познакомишься, я ей про тебя рассказывал. И вообще, ты ни в чем не виновата. Тем более перед Егором.

– Почему?

– Ну он же не мог не понимать, что ты его не любишь. Или ты говорила, что любишь?

– Не говорила.

– Тогда не виновата. Попробовала встречаться – не понравилось. Бывает.

– Ты правда так считаешь?

– Конечно.

– Между прочим, мы с ним целовались, – вдруг заявила Катя. – Тебя это не задевает?

– Задевает, – признался я. – Но я понимаю почему…

Тут Катя слезла с дивана, взяла меня за обе руки и уложила на пол так, что руки оказались у меня за головой. А Катя – на мне. Прижала к одеялу, на котором я лежал, и сказала:

– Клянись, что больше никогда не будешь мне врать.

– Клянусь, конечно.

– Даже с самыми хорошими намерениями.

– Даже…

– И скажешь мне, что не любишь, только если на самом деле разлюбишь.

– Ты меня раздавишь…

– Еще как, – кивнула Катя. – Нет, правда, прибить тебя мало за то письмо.

– Ты меня уже била, – напомнил я ей.

– Ты через куртку ничего не чувствовал.

– Вторая серия? Будешь бить раздетого? Ты садистка, Катька.

– Не могу же я тебя простить просто так. Ты должен помучиться. Вообще… Ты по мне скучал в больнице?

– Очень.

– Тогда почему ты меня даже поцеловать не пытаешься?

И это при том, что я ей пообещал не лезть и ждать прощения и сейчас выполнял свое обещание. Кто поймет этот женский пол?

Теперь мне уже совсем не хотелось спать… И ждать, что она будет меня колотить, валяясь на мне сверху, ворчать и злиться, я тоже не собирался. Главное, она дала понять: ничего не закончилось и она меня любит. Так что простила, хотя это и кажется ей преждевременным… Я выскользнул из ее захвата и перевернул Катю так, что теперь мы поменялись местами. Как она вообще могла подумать, что я не скучал? Я поцеловал ее, и на этот раз на губах не осталось вкуса слез, до которых я же ее и довел…

Утром мы вместе поехали в университет, а после пар, вместе же, – в больницу. На перемене я зашел к Водовозову и предупредил, что если Катя узнает что-то от него или от Егора – пришибу. Пусть она думает, что Егор с ней больше не будет встречаться по простой причине – его такие отношения не устраивают, а других не светит. И