Наконец Дэрси решилась задать Шмелькову важный для неё вопрос.

– Ты по-прежнему любишь свою жену? – спросила она однажды Игоря.

– Я очень беспокоюсь о Жене, – неожиданно ответил он.

Впервые в жизни Даниэла испытала муки совести. Игорь полагает, что жена знает, что с ним всё в порядке, а на самом деле Женя давно считает его погибшим. В этом виновата она, Даниэла Дэрси.

Необходимо было навести справки о Евгении Шмельковой. Или эта особа уже сменила фамилию? Впрочем, какая разница. Игорь должен узнать правду, какой бы горькой она для него ни была.

Уже через неделю вся информация была у Даниэлы. Фамилия, имя – без изменений. Место работы также. Место жительства – всё та же двухкомнатная квартира на окраине города. Однако было всё-таки одно интересное обстоятельство. Мадам Шмелькова, оказывается, проживает там не одна, а с сыном, мальчиком двух лет от роду.

Нет, Игорю нельзя показывать этого! Если он узнает о ребёнке, то она, Даниэла, потеряет его навсегда. Мужчина, который так беспокоится за жену, тем более не оставит без поддержки сына.

Эмоции немного улеглись. У Даниэлы возникло интуитивное чувство, что в этой истории что-то не так. Внезапно её мозг пробила, как током, догадка. Она была у Евгении в марте месяце, а мальчик родился в феврале следующего года. Значит, этот ребёнок не может иметь хоть какое-то отношение к Игорю. Что ж, теперь остаётся только ознакомить его с этим пикантным обстоятельством. Однако Даниэла поняла, что она не сможет это сделать. Ей совсем не хочется видеть переживания этого мужчины.

Может быть, стоит скрыть эту информацию от Игоря? Даниэла вела себя так всё время их знакомства, но у неё не было никакого желания продолжать поступать так дальше. Поэтому она и стала собирать информацию о его жене. Наконец Дэрси догадалась, что ей следует делать. Игорь должен увидеть всю ситуацию своими глазами и самостоятельно принять решение. Если этот мужчина простит свою жену и не вернётся назад? Значит, так он будет счастлив. Даниэла поняла, что в ней произошёл какой-то надлом. Девушке только было не ясно, что происходит в её душе.

Даниэла прекрасно знала, что Режиссёр никогда не простит ей потерю русского лётчика. Однако она уже не думала об этом.

Игорь был изумлён поступком Даниэлы.

– Мои полёты нельзя прекратить, так как от них зависит жизнь многих людей, – сказал он.

– Необходимо подумать и о судьбе собственной супруги, – возразила ему Даниэла. – Кроме того, ситуация в Лицидии уже переменилась в нашу пользу. Дни Столоса, как диктатора, сочтены.

– Когда мой рейс? – спросил Шмельков.

– Завтра утром, – ответила девушка и твёрдо добавила:

– Я провожу тебя.

Игорь посмотрел в глаза Даниэлы. Зачем ему куда-то ехать? Он уже стал забывать черты Жени, а рядом есть такая красавица, заботящаяся о нём. Однако мужчина понимал, что принял когда-то на себя ответственность, создав семью, а значит, должен хотя бы удостовериться, что у его жены всё в порядке.

– Как мне отблагодарить тебя за всё? – обратился он к Даниэле, положив мягко свою руку на её.

Та медленно подняла глаза на него. Cлучилось невероятное: им обоим показалось, что обстановка вокруг них окрасилась в радужные цвета. Игорь нежно взял восхитительную красавицу за плечи и жадно впился в её губы. «Что же, если нам суждено расстаться навсегда, то я хотя бы сохраню его запах», – подумала Даниэла. Видимо, надлом в ней продолжался. Она не имела ни малейшего желания использовать свои чары, чтобы удержать Игоря, отпуская его на встречу с законной женой. Внезапно Даниэла поняла, что произошло. Ей вспомнились прощальные напутственные слова Стива Хопкинса о том, чтобы в её жизни встретился человек, для которого можно было пожертвовать своим личным. Значит это, в конце концов, случилось. Она, Даниэла Дэрси, влюбилась.

– Что же нам теперь делать? – спросил Игорь, оторвавшись на мгновение от женщины.

– Думается, что перейти к следующему этапу, – еле слышно ответила его подруга. – Пошли в спальню, дорогой. Твоя жена не должна обижаться на меня, я не заберу ни йоты её счастья.

Она проводила лётчика и позвонила Режиссёру. Будь то, что будет.

– Он улетел проведать свою жену, – выпалила она и быстро продолжила, не давая собеседнику шанса включиться в беседу:

– Думаю, что Игорь задержится у своей верной супруги ненадолго. Его ждёт дома небольшой сюрприз. Малыш, родившийся ровно через год, как он остался у нас. Я не стала ему препятствовать.

– Не волнуйся, девочка. Ты всё сделала правильно, – ответил ей шеф.

Режиссёр довольно ухмыльнулся. Всё-таки приятно иметь дело с блондинками. Даниэла думает, что лётчик Шмельков, узнав об измене жены, вернётся к ней, желая найти утешение в её объятиях. Нет, девочка, он возненавидит весь женский род, и у тебя не будет шансов удержать его. Следовательно, служить он будет мне и больше никому.

Древний монастырь вжался в скалу, неказистый и сиротливый, как путник, застигнутый непогодой. Серые облака нависали над ним, а внизу море, пенясь и бурля, набрасывалось на камни. Безрадостную картину дополняли стаи чаек, которые реяли над волнами, издавая резкие, неприятные звуки. Вокруг на многие километры не было ни души.

Внутри обители не было ни единого намёка на отсутствие современного комфорта. Уже прошло несколько лет, как его переделали в великолепную резиденцию, включающую шикарные залы, зимний сад и даже бассейн с морской водой.

Обслуживающий персонал не знал толком, кому принадлежит теперь это достояние истории их страны. Хозяин приезжал редко и не задерживался более чем на один день. Выше в горах находилась вертолётная площадка, от которой кабина лифта, двигающаяся по тоннелю, прорубленному прямо в толще скалы, доставляла любых посетителей прямо в главную залу монастыря. Лица приезжавших гостей и хозяина для персонала всегда оставались тайной. Всё необходимое доставлялось в главную залу заранее, и вход в неё был запрещён для посторонних.

Хозяин прибыл два часа назад. Он всегда стремился оказаться здесь, в своём любимом месте для важных переговоров, заранее. Это было необходимо, чтобы хорошо продумать будущую беседу, представить, как ему придётся передвигаться по зале, в какой момент встать за спиной у собеседника, а когда пристально заглянуть в его глаза или, может быть, отвернуться на мгновение, чтобы посмотреть в большое окно на игру волн. Переговоры – это ключ к успеху, и они являются определённой формой спектакля. Он давно усвоил эту неопровержимую истину. В постановке же не может быть ничего лишнего, любой плохо сыгранный эпизод способен уничтожить самый гениальный и до конца продуманный сценарий.

Его гость задерживался уже на двадцать минут. Конечно, точность – это вежливость королей, а этот человек даже с огромной натяжкой не соответствовал статусу царственной особы… Он улыбнулся: странно так думать о главном лице республики. Только беда сегодняшнего посетителя этой резиденции в том, что занимаемая им должность абсолютно не соответствовала его внутренней сути.