Зато плот держал. Он просел под весом людей и груза, но не тонул. Приходилось свешивать за борт ноги, рискуя разбить их о камни, но плот сам указывал, в каких местах опасности.

Если не ударялся носовым буфером, так скреб брусками по камням. Тогда люди поджимали ноги.

– Тут водятся акулы? – спросил Мустиф.

Кроме него о хищниках никто не вспомнил. Виал пожал плечами. Наверняка они тут есть, ведь течение загоняет в протоки много рыб, разбивает их о камни или оглушает. Легкая добыча для хищников. Вот только люди не входят в их рацион.

Порой ноги задевали что-то шершавое, что могло быть и чешуей, и щербатым камнем.

– Тогда тебе поостеречься надо, – Эгрегий ткнул в бок Виала.

– Это почему же?

– Ожоги подгнивают, пахнут для акул замечательно!

– Вот еще. Это же не кровь.

Высота мыса не менялась. По прикидкам Виала, мыс был высотой не меньше десятка футов. Огромные скалы, постепенно обрушающиеся в море. Они только казались неприступными. Перед монолитом скал располагались серые камни – обломки, срезанные морем.

Плот давно можно было подвести к камням, но Виал предпочел искать пляж.

Наверняка вскоре они наткнутся на какой-нибудь галечник. Если с него не удастся выбраться, так хоть передохнут. Могут наловить крабов, что позволит протянуть еще немного.

Макушка мыса утопала в зелени. Сочные, толстые стебли травы словно не выгорали на солнце. Стланиковые сосны нависали над пропастью.

Эгрегий предположил, что тут отменные пастбища. Наткнуться на пастухов и страшно, и необходимо. Это может быть варвар, а может данай. Они поделятся информацией, а возможно снедью. Не добровольно, так принудительно. Гости с запада умеют убеждать.

– Варвары нам не желательны, – сказал Мустиф.

– Это почему же? – спросил Эгрегий. – Думаешь, они такие дикари. Вот уж поверь, эти данаи намного хуже.

– Язык. Их языка мы не знаем.

– Парень прав, – поддержал его Виал. – Стоит надеяться, что варвары знают язык данаев, но я бы не рисковал говорить на нем.

– Почему?

– Отношения. Враждебные.

Если уж данаи к ним так отнеслись, то к варварам с севера отношение и того хуже. Словно к собакам, что немытые бегают по улицам. Их терпят только потому, что никто не хочет заниматься их истреблением.

Пока мыс казался пустынным. Не доносилось ни блеяния коз, ни шума города. Лишь неуловимый запах дыма намекал на присутствие человека. Только после пожара на судне, все четверо прокоптились. Море не смогло отмыть их от едкого запаха.

Передышка нужна, Виал предпочел бы, провести ближайшие дни в покое. Уж как-нибудь проживут, раздобудут и воду и пищу.

Течение направило плот в обход группы камней. Люди словно удалялись от мыса, уходили в открытое море, но Виал успокоил товарищей, сказав, что их сейчас занесет в гавань. Небольшая заводь, где барахталась рыба, образовалась в каменной плите, размытой части мыса.

Дальше к скале начинался галечный пляж, по которому бродили толстые чайки. Они подбирали выброшенных рыбешек, креветок и подбитых волной крабов. Вода тут выглядела неспокойной, начала кружить плот. С помощью шеста его удалось направить к пляжу.

Перебравшись на камни, люди затащили плот и понесли его. По скользким камням идти приходилось осмотрительно. Иначе нога свалится в ямку, где или наткнется на иглу ежа или застрянет.

На пляже люди перевели дух. Распугали чаек и лежали долгое время, пока жажда и голод не заставили подняться. Организовывать товарищей не пришлось. Каждый нашел себе занятие по силам.

Мустиф осматривал пляж, поглядывая на высокий склон и прикидывая, где можно забраться. Там, где поднимется он, смогут пройти и другие. Тропинки найти не удалось, но безопасное для подъема место он выбрал. Начал взбираться наверх.

– Будь осторожен, – крикнул ему Виал.

Он сидел у плота, разбирая его и выбирая, что может пригодиться. Из опиленных весел получатся посохи, которыми можно отбиться. Сломанная стамеска сойдет как жало копья. Кандалы и цепок – вот уже кистень. Эгрегий сидел рядом, поглядывая по сторонам и расплетая канаты, которые уже никуда не годились.

Из отдельных жил Эгрегий свил лесу, на конец которой укрепил сплюснутый гвоздь.

– Уловистая снасть, прям видно, – оценил Виал.

– Не бухти, все равно ж наловим на ужин.

– А эти веревки тебе на что? Нам одной снасти хватит.

– Пращу сделаю. Тут полно голышей, да и чайки, гляди, кругом.

– Чую, ужин будет отменный!

Хенельга бродила между камней, заглядывая в каждую заводь. Была удивленна, увидев изобилие морской живности. У родных ей берегов воды были беднее, если не считать морских гигантов. Здесь же живности больше. Пусть мелкие букашки, едва способные утолить голод, зато ловить их просто.

Вернувшись к плоту, женщина из лоскута парусины сделала сачок. Захватила ведро. С этим она отправилась на ловлю шустрых креветок. Их почти не видно среди покрытых водорослями камней, но из мелких заводей им деваться некуда. Крабы были осторожнее, но и их удавалось добыть, разобрав камни, под которыми они прятались.

– Насобирай водорослей еще! – крикнул ей Виал. – Помнишь ведь какие брать?

– А тут ядовитых нет? – спросила она, встав на ноги.

Виал пожал плечами. Он не мог припомнить ни одну, которая ядовита. Несварение может случиться, но отравиться – никогда. Тут могут найтись другие виды. Все же рискнуть стоит.

Хенельга помнила, что лучше собирать зеленые с глубины. И чтобы нити были не склизкими, свежими и упругими.

– Приятно посмотреть, – вздохнул Виал.

– На что?

Эгрегий видел только подругу, которой прикрыться нечем.

– Ты на что намекаешь?

– Да все заняты, и хоть живот болит от голода, но чувствуешь себя свободным.

– Согласен. Это есть, да.

Эгрегий закончил со снастью и направился на лов рыбы. Пойманные Хенельгой креветки оказались отличной приманкой. Виал не особенно рассчитывал на успех рыбной ловли. В родных местах он не знал рыб, что выберут места с сильным течением и холодной водой. Тут слишком неспокойно.

Оказалось иначе. Поймали двух рыбин, незнакомых для Виала.