class="p1">– Несомненно! Боги – рабы пустозвонцев. Боги-рабы, а рабы-Боги. Как-то так.

Пророк допил цифровое вино.

– Я считал мир простым, – произнес он.

– Ты этого не узнаешь, пока не обожествишься.

Старец встал, качнувшись.

– Прощай.

Баал промолчал.

Аввакум был пьян. В неясном порыве благодарности он обнял Гильгамеша и пешком отправился в обратный путь из Вавилона в Москву.

– Эй, Старец, – окликнуло его божество, хотя Пророк давно скрылся из виду. – Если встретишь… Хотя, нет. Она давно мертва. Ступай.

Звуки «Мемфиса» заглушили Гильгамеша. Захмелевший Пророк наслаждался моментом.

В виртуальной Москве не наблюдают смены времен года. Минуты проносятся за минутами, года – за годами. Креатура, созданная Старцем на основе компьютерной сети Сколтеха, захватила сети Империй.

Игорь Челюскин вырос до старшего научного сотрудника – специалиста по Сети и ее обитателям. Он часто виделся со Старцем, находясь с ним, как думал, в приятельских отношениях. Ученый заглядывал к нему в апартаменты, надевая шлем виртуальной реальности.

– Не хочешь ли ты, Игорь, отдать мне свое тело для одного научного опыта? – как-то спросил Старец.

– Типа переселения душ? Боюсь разочаровать тебя, когда ты окажешься в моей голове. Не знаю, понравится ли тебе увиденное… Как-нибудь потом… Когда покину этот мир.

– Тогда оно мне не понадобится… – огорчился Аввакум.

«Пустозвонцы что-то от меня скрывают», – думал Пророк. Он имел общее представление о сексе, безумии и смерти. Но сухая схоластика книг и энциклопедий – без личного опыта – не раскрывала главных тайн землян. Пророк решил ответить на эти вопросы самостоятельно. Тем более в последнее время Кондратьев снова носился с «Кольцом», на каждом перекрестке сообщая, что явился Спаситель.

Империя Добра начала достраивать орбитальную станцию. Старец следил за вычислениями Пи в проекте. Выходило, что «Кольцо» сможет вызвать из вибраций вакуума неисчерпаемый поток энергии. Мысль о том, что, получив власть над ним, Старец обретет власть над временем и пространством, соединится с телом живого человека, захватила его. Он помыслил присвоить «Кольцо» себе. Оставалось малое – найти тело Спасителя и стать им самим для пустозвонцев и Великой Креатуры.

В один из вечеров в дверь апартоскита несколько раз нервно позвонили. Обычно в это время приходил Чел, сейчас он явился без головы.

– На тебе лица нет, – пошутил, всплеснув руками, Старец, – без него тебя не узнать.

– Выручай: к нам едет ревизор! А что без головы, так это я пробую новый тип общения в Сети – анонимный.

– Мудрено, – похвалил идею Пророк, – ну проходи, расскажешь.

Глава 5

Визит президента

Теплым весенним утром в конце мая 2222 года Сколтех нехотя начинал рабочий день. Накануне университет отмечал семидесятилетие ректора – академика Кондратьева Петра Петровича. Ученые и мыслители не торопясь подтягивались к главному корпусу. Обсуждали между собой скорые отпуска. Кто планировал шабашить на золотых приисках Сибири, кто – купаться в Черном море, кто – кормить комаров на даче. Старшее поколение расположилось в тенистых аллеях, рассчитывая провести день на скамеечках. Суетились абитуриенты – вступительные экзамены были в самом разгаре. Профессора с интересом разглядывали новые лица, с удовольствием вспоминая молодые годы. Только один человек не гармонировал с барским бездельем лета. Он бежал по широкой дорожке парка, привлекая внимание мраморных скульптур. Менделеев указал соседу Бехтереву на одышку, низкую скорость и неопрятный вид спортсмена.

– Это ты виноват, – выдохнул Бехтерев. – Ты о чем думал, когда изобретал водку?

– Действительно… О чем же я тогда думал? О диссертации, о науке.

– Подумал бы лучше о нашем ученом брате. Ему же пить твои градусы. Кстати, лекарства от этого зелья нет. Я искал. Тяжело он бежит…

Прохожие расступались перед марафонцем, иначе бы он упал на них: дистанция давалась ему нелегко. Немолодой человек в мятом костюме держал в руках галстук. Рубашка почти полностью расстегнулась и выбилась из брюк.

– Дмитрий Анатольевич! Что случилось? – неслись вдогонку вопросы. – К нам едет ревизор?

– Скоро узнаете, шалопаи, – бормотал бегущий. – Скоро узнаете.

Иногда он останавливался перевести дух и думал, как же быстро пронеслись сорок лет в университете. В юности он бегал по этим аллеям за своей супругой Надеждой. Она улепетывала от него, как кролик, но всегда появлялась за спиной. Сейчас ему в голову пришло, что бегал не он – бегали за ним. Время, время… Ужасное время. Как его остановить? Этому вопросу, кстати, посвящена фундаментальная работа Никольского: «Время и перемещения в нем». Машину времени он построил, но двигалась она только вперед, поэтому в Сколтехе ее назвали «Машина времени Вайзермана-Никольского».

Никольский занимался организационной частью юбилея, был еле жив еще до начала праздника. А ведь его пришлось провести и закончить. Сейчас Дмитрий Анатольевич не мог припомнить все события мероприятия. Запечатлел только ректора Кондратьева и его жену Ольгу. Ректор требовал водки. Супруга – более молодая, энергичная непьющая дама пыталась увести Петра Петровича домой. Но тот не сдавался. Дмитрий Анатольевич вспомнил, что заснул у себя в кабинете. Болела голова. Давление скакало вверх-вниз. Спал плохо – скорее, находился в забытьи.

Ему снился академик, бивший туфлей по барабану оркестра, игравшего «Хоп-хэй-ла-ла-лэй», пока Ольга била самого ректора. Группа ученых пела песни молодости:

                            По Малой Невке плывет пирога.

                            В пироге панки – босые ноги.

                            А вслед за ними, ругаясь матом,

                            плывет начальник военкомата!

Хорошо, что студентов на вечер не позвали… Кондратьев, предвидев худшее еще на организационном собрании, высказался против: «Какой пример мы подадим молодежи? Кого она увидит? Старых пьяных дураков?» Все дружно согласились.

Немного ранее до забега Дмитрия Анатольевича разбудило солнце. Ему стало жарко и слишком светло. Он недовольно встал, подошел к зеркалу, посмотрел на знакомое, разбитое о жизнь лицо.

– Какая тут работа, – сказал себе, собираясь уйти домой.

Тут зазвонил красный правительственный телефон.

«Прямо как в стихах, – с иронией подумал Никольский. – У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Слон! Откуда? От верблюда! Господи! За что?» И он устремил взгляд сквозь потолок. Бог на мгновение оторвался от бумаг, сквозь очки взглянул на Дмитрия Анатольевича и продолжил чтение документов.

– Так, ясно… Всегда один ответ, – буркнул страдалец.

Профессор с трудом дошел до стола, рухнул в кресло и, моля об окончании звонка, медленно потянулся к трубке. Телефон продолжал трезвонить – ждал, когда абоненты соединятся.

– Ученый секретарь у аппарата.

– Дмитрий Анатольевич, чего так долго? Я к вам с хорошей новостью.

В трубке раздался не любимый Никольским голос Эстома Богли. «Противный тип. Алкоголик. Карьерист. Просто нехороший человек с уникальной памятью…» Страх воцарился в голове Никольского. Любое неосторожное слово могло стоить