— Пойдемте, я вас к Медведеву отведу, — окликнул его младший лейтенант.

Подошли они к маленькому домику. Офицер в дверь постучал, потом толкнул ее легонько, и она открылась.

Капитан Медведев оказался очень приятным человеком атлетической наружности. Был он невысок, явно ниже Добрынина. Доброжелательное русское лицо, голубые глаза, русые волосы и такие же русые аккуратные усы.

— Рад знакомству, — сказал он удивительно не подходящим к его внешности баритоном. — Первым делом давайте по порядку все сделаем.

И он пригласил Добрынина сесть у его письменного стола. Достал из сейфа пачку бумаг.

— Вот вам, Павел Александрович, надо все эти бумажки подписать. Читать их необязательно, только время потеряете. Это все о неразглашении. Просто порядок такой.

Пока Добрынин, переворачивая бумажку за бумажкой, ставил свои подписи, капитан Медведев рассказывал:

— Значит, так. Место наше называется Высота Н. Секретность здесь самая высокая. Почему? Расскажу чуть позже. Численность людей здесь малая, с вами будет десять человек. Значит, кто здесь есть: ну, во-первых, я, потом переводчик Канюкович, инженер-конструктор Вершинин, повар, вы вот и пятеро рабочих… Бывают еще люди, в основном военные, по средам. Они из другого места приходят. Мы с ними связаны работой… Это из Высоты Ж., где-то ниже нас на пятьсот метров…

— А что здесь, иностранцы? — Добрынин оторвал взгляд от бумаг.

— Какие иностранцы? — переспросил Медведев.

— Вы сказали, что переводчик есть.

— А, да. Это не с иностранного переводчик. Дело в том, что все пятеро рабочих у нас — глухонемые. А переводчик их язык знает, поэтому и держим. Дело в том, что у нас по штату должно быть восемь рабочих, но очень большая потребность по стране в них, в глухонемых специалистах…

Добрынин посмотрел на Медведева удивленно.

— Их ведь специально для такой работы готовят, они как бы вернее и надежнее говорящих…

— А-а-а, — понял, в чем дело, народный контролер и кивнул.

— Везде расписались?

— Да.

— Теперь можем перейти к главному. Что мы здесь делаем? Можно сказать, что производим и испытываем новое оружие. Вы, Павел Александрович, что-нибудь про космос знаете?

— Что-то слышал, — признался Добрынин. — Но что — не помню.

— Тогда, значит, так. — Медведев на минутку задумался. — В общем, летают в космосе, такие большие камни называются метеоритами. Иногда они на землю падают и способны вызвать большие разрушения. До революции один такой метеорит упал в Сибири, на том месте в тайге до сих пор ничего не растет. Ну, а мелкие падают на землю каждый день. И вот мы здесь работаем над созданием искусственных метеоритов. Понимаете?

— А зачем? — спросил Добрынин. — Это же камни…

— Ну, не совсем камни, Павел Александрович. Это как бы смесь камня и железа, а мы их делаем только из железа, из разных сплавов, чтобы тяжелее были. А по поводу вашего «зачем» могу объяснить очень понятно. Значит, так. Чем хороши искусственные метеориты? Тем, что если они попадают в цель — никто не подумает, что кто-то их туда выстрелил или как-то там сбросил. Скажут — природа. Поэтому с их помощью можно годами вести одностороннюю войну с противником совершенно тайно и без потерь для воюющей стороны. Практически можно всю экономику, все военные объекты противника уничтожить, не потеряв при этом ни одного солдата.

— Да?! — Добрынин пораженно посмотрел на капитана. — Я и не слышал о таком!

— Конечно, это ведь все засекречено, вы вот только что сами подписали столько бумаг о неразглашении… Но давайте вернемся к делу. Значит, так. Работа у нас кропотливая и трудная. Инженер-конструктор Вершинин, он, кстати, выпускник кулибинского училища, делает расчеты и проводит общий контроль над отливкой метеоритов трех основных размеров. Рабочие потом доводят их вручную. Важно, чтобы они соответствовали положенному весу и имели высокие аэродинамические характеристики…

— Что? — не поняв, спросил Добрынин.

— Чтобы они легко могли лететь, — пояснил другими словами капитан. — Ну вот, значит, вы, как народный контролер, подключитесь сначала к Вершинину, войдете в курс дела. А потом возьмете в свои руки контроль, а Вершинин займется только расчетами. У вас еще будет много вопросов, поэтому советую все вопросы задавать мне, а не инженеру или переводчику. Тем более что жить вы будете тут же, в этом домике, во второй комнате. И там же будет ваш рабочий кабинет. Пойдемте, покажу!

Во второй комнате домика, маленькой, но уютной, стояла застеленная кровать, письменный стол, стул и тумбочка для личных вещей. На стене висели портретные ряды членов ЦК КПСС, а также портрет неизвестного Добрынину генерала в странной военной форме.

— Это кто? — спросил, кивнув на портрет, Добрынин.

— Суворов, — ответил капитан.

Фамилия ничего Добрынину не сказала, но он решил дальше не расспрашивать. Очень хотелось народному контролеру отдохнуть, поспать в тепле. Еще хотелось поесть, но спать хотелось больше.

— А где здесь столовая? — все-таки спросил Добрынин.

— На заводе, легко найдете. Еда выдается в семь утра, в два часа дня и в семь вечера. Не опаздывайте, а то рабочие все съедят. Они такие прожорливые!

Капитан ушел. Добрынин прилег на кровать, не раздеваясь. Потом снова встал, снял с себя черный костюм, остался в длинных синих трусах и майке и залез под одеяло.

На улице было светло. Время только-только подбиралось к пяти.

Из двухэтажного здания с решетками на окнах доносился неясный шум.

Капитан Медведев, закрыв сейф, перешел в маленькую комнатку рядом со своим кабинетом. Два раза щелкнул замками, открывая тяжелую бронированную дверь. В комнате находилась мощная радиостанция Высоты Н. Капитан присел к аппаратуре, включил питание, провел настройку и выделил в этом эфирном винегрете, состоявшем из десятков голосов, позывных и просто помех, один иностранный мужской голос. Подстроился получше, достал ручку и тетрадь, а справа, вытащив из ящика приборного стола, положил «Англо-русский словарь». Лицо его приобрело сосредоточенное выражение. Он слушал чужой язык, замерев, притаившись. Вдруг какое-то незнакомое слово прозвучало, и зашуршали страницы словаря.

С улыбкой на лице, как уверенный в своей удаче охотник, Медведев водил пальцем по рядам слов, отыскивая услышанное. И нашел-таки, нашел и придавил указательным пальцем левой руки, правой взяв ручку, чтобы переписать это слово в тетрадь, слово, уже вошедшее в сознание капитана Медведева.

В Москве было сухо и жарко. Воздух, из-за безветрия переполненный выхлопными газами, кислил во рту. Но ни удушливая жара, ни прокопченный газами воздух не могли испортить настроение Саплухова.

Часы на Спасской башне пробили семь вечера. Солнце, раскаленное до красножелтого цвета, висело где-то над Сокольниками, только собираясь начинать свой ежевечерний спуск.