Было очевидно, что герцогу сложно сделать это признание. Он теперь сложил руки на груди и поджимал губы, но пока говорил, твердо выдерживал взгляд Ричарда. Последнее, чего ожидал король, так это почти что извинений. Момент был знаковый и говорил о том, что австриец считает себя человеком порядочным, следующим велениям этики, побуждающей его признавать ошибки, даже если это дается с трудом.

– А что с моими людьми? – осведомился Ричард.

– Их переселили в более удобные помещения. А лекарь позаботился о полученных парнишкой ранах.

Король скорее подавился бы, чем сказал «спасибо».

– Рад это слышать, – вывернулся он.

Леопольд переменил позу, посмотрел на сундук, словно намеревался присесть, потом передумал:

– Моя жена, герцогиня Елена, приехала со мной в Дюрнштейн, как и мои сыновья, брат, племянник и несколько клириков, включая моего кузена, архиепископа Зальцбургского. Еще здесь епископ Гуркский. В честь нашего прибытия сэр Хадмар собирается устроить сегодня вечером пир.

Ричард не понимал, к чему Леопольд затеял этот разговор, поэтому не отвечал и только смотрел, как герцог начал беспокойно мерить шагами комнату, беря и возвращая на место первые попавшиеся под руку предметы.

– Кое-кто из моей свиты выразил желание познакомиться с тобой, – произнес австриец после очередной затянувшейся паузы.

Ричард недоуменно воззрился на него:

– Ты приглашаешь меня пообедать с вами?

Щеки и шея Леопольда слегка порозовели.

– Нет, это было бы… неуместно.

– Да уж, пожалуй. Раз меня денно и нощно стерегут с мечами наголо, едва ли мне доверят держать в руках нож. Впрочем, ты ведь можешь поручить одному из слуг нарезать для меня мясо?

Леопольд эту иронию оставил без внимания.

– После обеда нас будет развлекать мой главный менестрель, Рейнмар фон Хагенау. Думаю, в этот момент ты мог бы к нам присоединиться, – невозмутимо продолжил он, после чего повернулся к Ричарду: – Я понимаю, что не могу требовать, выбор за тобой. Если ты примешь приглашение, смею ли я рассчитывать, что мы согласимся соблюдать… – Герцог снова замолчал, пытаясь подобрать правильное слово.

– Вежливость? – подсказал Ричард, и в глазах его блеснула искорка. – Под этим, насколько я могу судить, следует понимать такие скользкие темы, как Кипр, Святая земля и ад.

Вид у Леопольда сделался мрачный.

– Определенно, это была ошибка, – пробормотал он и двинулся к двери.

– Я согласен, – сказал Ричард, чем заставил герцога резко остановиться.

– Вот как? – Тон у австрийца был скорее подозрительный, чем довольный, и королю пришлось усилием воли спрятать улыбку.

– Ну, этот вечер выдался у меня свободным…

Леопольд впился в него взглядом:

– Ладно, договорились. Хадмар проводит тебя в большой зал после того как пробьют час шестой.

– Буду ждать этого момента сильнее, чем могу выразить словами, – промурлыкал Ричард, наслаждаясь внезапным беспокойством, появившимся в глазах своего тюремщика. Вторая половина дня будет для Леопольда весьма напряженной – по крайней мере, король надеялся на это. После того как герцог ушел, Ричард удивил стражу, расхохотавшись в голос. Это была посланная Богом возможность, и он постарается сполна воспользоваться ею. Изоляция чревата опасностью. Чем больше контактов с внешним миром удастся ему установить, тем лучше. Особенно если это будут контакты с князьями церкви.

Герцогиня Елена выглядела на год или два моложе мужа, который был одного с Ричардом возраста – тридцать пять лет. Дочь и сестра венгерских королей, лишь она одна в окружении Леопольда говорила на французском, приправленном приятным мадьярским акцентом. Но язык препятствием не являлся, потому что большинство мужчин понимали латынь, а молодой архидьякон с готовностью переводил с нее на немецкий для женщин. Евфимия, жена Хадмара, была намного моложе мужа, а двое их сыновей появились в зале лишь на минуту – их сочли слишком юными для участия в развлечениях. Зато Фридрих и Лео были тут. Когда Ричард сделал вид, будто видит их впервые, Лео метнул в брата колючий взгляд и сказал, что виноватая совесть святого Фридриха заставила его признаться во всем отцу. Фридрих зло посмотрел на Лео и пробормотал по-немецки несколько слов, явно не лестных для братца. Ричарду эта сценка напомнила про его собственные ссоры с Жоффруа: в этом возрасте ни один не упускал возможности насолить другому. И тем не менее он чувствовал, что Лео с Фридрихом так же часто оказываются союзниками, как и соперниками, а вот у него с Хэлом или Жоффруа было совсем не так. По какой-то причине – она вовсе не интересовала его в юные годы, но с возрастом заставляла задумываться все чаще – Анжуйская династия усвоила в качестве ролевой модели отношений между братьями пример Каина и Авеля.

Генриха, младшего брата Леопольда, представили Ричарду как герцога Медлингского. О таком герцогстве королю слышать никогда не приходилось. А вот знакомство с несовершеннолетним племянником Леопольда Ульрихом всколыхнуло в нем неприятные воспоминания о Фризахе, потому как Ульрих был герцогом Каринтии – области, которую Ричард вовсе не испытывал желания увидеть снова. В число прочих гостей входили кузен Леопольда Адальберт, архиепископ Зальцбургский; Дитрих, епископ Гуркский, а также настоятели цистерцианских обителей: в Штифт-Цветтле, основанной отцом Хадмара, и в Штифт-Хейлигенкрейце, фигурировавшей в сходу выдуманной Арном легенде. Ричард надеялся, что лорд Фридрих фон Петтау будет в свите Леопольда, потому как желал узнать о судьбе своих людей, схваченных во Фризахе, но их тюремщика среди присутствующих в большом зале замка Дюрнштейн не оказалось.

Позже Ричард вспоминал о том вечере как о происшествии воистину странном, которое, однако, доставило куда больше удовольствия ему, нежели Леопольду. Герцог держался отстраненно, предоставляя Хадмару принимать английского короля. Ричард видел, что Леопольд на грани, поскольку не уверен, сохранит ли непредсказуемый пленник усвоенную линию хорошего поведения. А короля и впрямь подмывало: он знал, что стоит завести разговор о предстоящем почти наверняка сошествии Леопольда в ад, это повергнет герцога в ужас перед лицом близких и друзей. Но это не сослужило бы ему добрую службу, и потому Ричард старался как мог очаровать знатных гостей. Он галантно чмокал ручки Елене и Евфимии,