– Значит, есть что-то, чего мы не знаем. Рошер, а откуда вы знакомы?

– Мы на одной улице жили в детстве. Ну и лет шесть назад…

– Шесть лет? А переехала она во сколько?

Рошер задумался.

– Знаешь, ей лет пятнадцать тогда было…

– И сколько ты ее не видел?

– Да тоже лет шесть-семь.

– И что с ней было за эти годы? Знаешь?

– Э… нет.

– А если навести справки? Ты же завтра идешь в управу…

– Ты в чем-то подозреваешь Аэлену?

Яна замотала головой.

– Да нет же! Рошер, ты не понял! Просто у любого человека есть то, что он будет скрывать от всех. А может, в этом и есть разгадка? Или бывает так, что кто-то кому-то переходит дорогу – и даже не замечает. У меня мама так… не важно! Но страдают из-за этого невинные люди! Понимаешь?

– Думаешь, Аэлена что-то упускает в своей жизни, а мы не видим концов?

– Вот!

– Ладно, я попробую узнать. Бедные мои уши…

– А я попробую зайти с другой стороны. Ты знаешь, что там за кабак? Который нам называла Радея?

– «Плавунец». Гадкое местечко. Гнилое.

– А сходить туда придется.

– То есть?!

– Радею я видела. Смогу изобразить. Волосы затемню, глаза накрашу, чтобы похоже было…

– Ты нархи-ро, это не спрячешь.

– Под плащом? Поговорим с Аэленой, она художница, поможет. И передам записку для неизвестного. Назначу ему встречу.

– Хм-м… рискуешь.

– И Радеей тоже. Думаешь, я не понимаю, что ее могут убить?

– Понимаешь. И не жалко тебе ее?

– Аэлену мне больше жалко. Слушай, а кто такой Гарт?

– Гарт… а что вдруг?

– Да он сегодня был у Аэлены.

– Такой… примерно как я, темноволосый…

– Ну да.

– Так это брат ее мужа. Младший. Они вроде как дружат, и хорошо, он, небось, зашел племянников повидать.

Яна застонала. Вот брата нам и не хватало для полного счастья! Да чтоб ему… чтоб его Ааша три раза покусала!

Вот ведь… вляпалась!

* * *

Аэлена сейчас думала примерно то же самое. Гарт ругался.

Вдохновенно и изобретательно, как это могут только истинные аристократы – вроде и слова грубого тебе не сказали, а все равно сидишь дурак дураком.

– Я понимаю, что нархи-ро – это экзотика! Но зачем тащить в дом всякое… отребье?

– Не буду ж я бегать к ней на другой конец города каждый раз, когда накатит вдохновение?

– А брат знает?

– Приедет – расскажу. А что у вас случилось с Яной?

– Ничего.

– А при чем тут штаны?

– Ни при чем.

– И где вы познакомились?

– Нигде!

Гарт фыркнул и постарался побыстрее откланяться. Он отлично понимал, что Тайяна все расскажет подруге, но… уж очень непривлекательно выглядела история, в любом изложении!

Он тоже виноват, что не сдержался, не понял, что перед ним женщина. Но… был немного навеселе, устал и не вглядывался. Вот и вышло как вышло.

И даже осуждать девчонку всерьез нельзя.

Она боялась, нервничала, естественно, пыталась защититься как могла.

Гарт мог ее понять. Но симпатий ему это точно не прибавило.

Аэлена же порадовалась, что он так быстро ушел – и даже не спросил, для чего Тайяне какой-то портрет. А мог ведь, еще как мог – и что ему отвечать?

А для чего Тайяне портрет Диолата?

Ответ Аэлена узнала этим же вечером – и ахнула, прижав руки к щекам.

– Вы думаете, это он?! Но зачем?!

– Знать бы. – Рошеру идея с кабаком не нравилась, но выбора не было.

– Мы же… я же… это месть?

– Для мести это слишком глупо. Извини, конечно, Аэлена, но не та ты величина. – Рошер смотрел, как Тайяна бестрепетной рукой рисует себе широкие брови. – Что ты ему – не дала? Велика обида! Схватить тебя на улице, опоить чем помощнее и отыметь во всех позах. Ты бы еще и промолчала, чтобы мужа не впутывать, не так?

– Ну… примерно так.

– Гарту, надеюсь, ничего не сказала?

– Я уверена, что это не он. Но…

– Вот именно. Лучше не расширять количество посвященных. Так мы точно быстрее найдем негодяя.

– Зануда ваш Гарт, – Яна надула губы. – И вредина.

Над историей о знакомстве посмеялись. Аэлена подумала и успокоила Тайяну:

– Гарт хоть и промолчал, но гадостей тебе делать не будет. Он для этого слишком благородный.

– Не доверяю я всяким благородным, – пробурчал Рошер.

– А долгов у него нет? Или еще чего? – прищурилась Яна.

– Думаешь? – Рошер подхватил мысль на лету. – С Аэленой происходит несчастный случай, муж от горя кончает жизнь самоубийством, а любящий дядюшка получает опеку над детьми и доступ к семейным капиталам.

– Рош!

– Ну что – Рош? Уж сколько лет, а я все он.

– Гарт не такой!

– А я его все равно проверю. Так, на всякий случай.

Яна утвердительно кивнула. Ну, не нравился ей этот тип, не нравился! Не как Диолат, конечно, но… развели благородных! Благоуродных!

* * *

«Плавунец» свою репутацию гадюшника оправдывал полностью. Более того, рискнувшая заползти туда гадюка бросилась бы наутек, лишь бы не утонуть в грязи. Яна так вот точно тонула. Под ногами что-то похрустывало и поскрипывало – то ли тараканы, то ли обглоданные кости, в одном углу пили крепленое вино, в другом кого-то били, в третьем играли в кости, воняло тухлятиной и прокисшим пивом.

Гадость.

На Яну особого внимания не обратили. Много тут таких бегает. То ли мальчишка, то ли девчонка – пока не ясно, но просто так сюда не приходят. А значит, и не хватай кого не надо, коли не хочешь проблем.

Девушка скользнула к стойке.

– У меня тут записочка для кого надо. Не передадите ли?

– Много вас тут таких ходит, – хозяин симпатии не вызывал. Вид у него был… Вот если борова взять, поставить на задние лапы и одежду нацепить – очень похоже будет. Да и еще по грязи повозить для пущего сходства. Только глаза выбивались из образа. Очень умные, цепкие, светло-серые, поблескивающие из-под низких надбровных дуг… нет, это не боров. Это, скорее, кабан.

– Таких – мало. Я Радея Варлон.

Что-то мелькнуло в серых глазах и тут же исчезло.