– А мне хоть Педея Брион. Я таких не знаю.

– Да и не надо меня знать, вы записочку передайте – и ладно будет. – Яна придавила листик серебряной монетой. Кабатчик поглядел на деньги чуть благосклоннее, чем на девушку.

– Ладно… коли спросит кто – передам я твою писульку. Если не потеряю.

– А вы постарайтесь не потерять. Да побыстрее бы, время не терпит…

Вторая монета легла на стойку.

– Хорошо. Передам.

– Вот и благодарствую.

– Выпьете чего, кана?

– Кайта. Нельзя мне, муж дома ждет.

– Мужа никак обманывать нельзя, – согласился кабатчик. И захрюкал, негодяй, с намеком.

– Видно, сатро, что не женаты вы. Вам бы хозяйку сюда хорошую, – так же важно ответила Яна. Я ушла.

Снаружи ждала Ааша.

Не просто так вручена была записка с просьбой о встрече, ой, не просто.

Яна лично надушила ее самыми вонючими благовониями, что нашлись у Аэлены. Человек не почует, волк разберется. Проследить за посланцем и узнать, куда он понесет записку. А что понесет практически сразу – Яна и не сомневалась. Может, к утру, но на несколько дней не оставит.

Не то место. Да и уплачено…

Увы…

Вот тут удача Яну покинула полностью.

То ли кабатчик решил сам доставить записку, то ли гонец отправится только утром – в любом случае ночью дождаться никого не удалось. А днем ждать смысла не было. Нархи-ро и волчица – парочка заметная, а кабатчик дураком не был.

Аэлена только головой покачала в ответ на энтузиазм Рошера и Яны. Но с их появлением хотя бы гадости прекратились! Кто бы ни был врагом в ее доме – он затаился и не давал о себе знать.

С утра Яна, как и обычно, сопроводила Аэлену к знатному трайши, но теперь она наблюдала за ним вдвое внимательней.

И могла поклясться, что тут не любовь! Вот ни разу не любовь!

Даже не оскорбленное самолюбие!

Нет, тут что-то иное. Такое мелькало иногда в голубых глазах Диолата, что хотелось то ли врезать ему со всей силы по смазливой роже, то ли вымыться с ног до головы. Противно.

До сведенных судорогой зубов противно. Такой сальный взгляд мог быть у вчерашнего кабатчика, а не у человека благородного. Хотя разве благородство – это кровь или титул? Благородство – это нечто иное. Предки дают тебе шанс, но стать достойным их ты можешь только сам. Или не стать.

Вот Диолат, как казалось Яне, и не стал.

Нет, это не любовь. Но что?!

Выгода?!

Какая?!

Яну не покидало ощущение, что они чего-то не видят. Как головоломку собирать без половины частей. Что-то друг к другу пригнали, туловище показалось, но волк это, лиса или вовсе даже благородный олень – непонятно.

Что-то узнает Рошер?

* * *

Рошер в это время пил травяной отвар в компании Эмины. Зубами скрипел, но пил. И беседу поддерживал, и улыбался, и выслушивал кучу разной чепухи, которую женщина вываливала… и все ради нескольких вопросов.

И – выяснил!

Диолат?

Ой, да, ты знаешь, я как-то не задумывалась. Трайши же…

Узнать, не продавал ли он чего за последнее время?

Можно, только это дня три, кабы не больше. Хотя мне самой уже интересно. Чего это он в нашу глушь пожаловал?

На этом месте Рошер чуть расслабился. Ну, если Эмине интересно – она что хочешь узнает. Клещами из печени вытащит! Не скроешь!

Бесценный на самом деле человек.

И второй вопрос был про Аэлену.

Про ее отъезд. Но тут Эмина подвела.

– Да там ничего интересного не было. У нее бабка умерла, наследство им оставила, вот они и перебрались на несколько лет в другой город. А потом вернулись.

– На несколько лет? Ради наследства?

– Ну, может, им там понравилось. Мать у нее и вовсе там замуж второй раз вышла, Аэлена могла ее просто не оставлять…

Рошер пожал плечами. Может, и вышла. Может, и так, в жизни оно всяко бывает.

Но что-то его царапнуло.

Вот этим он и поделился вечером с Тайяной.

Яна как раз вернулась из борделя, где обучала девушек сложному искусству танца теней. Это ведь не так просто. Нужно и рассчитать, куда поставить лампу, и как двигаться, чтобы не казаться набором темных пятен на экране, и даже подбирать подходящую музыку. Сложное искусство, но вполне осваиваемое. И две девушки из пяти даже были не вполне безнадежны. При должной дрессировке…

Да и хозяйка оказалась не такой стервой. Видя, что Яна вполне нормально учит девушек, не прячет секреты мастерства и не задирает нос, кана Ш’аальзея даже предложила ей контракт.

И как учителю – и на пять выступлений.

Яна подумала – и согласилась. Лица же ее никто не увидит! А если и увидит – ничего страшного, это не торговля своим телом. Это торговля мастерством! А значит, не позорно!

Сомневаетесь?

А вы сначала так танцевать научитесь. А потом и поговорим…

* * *

Рошер не мог понять, что его царапнуло. А вот Яна догадалась сразу.

– А что это за город?

– Эреон.

– Аэлена упоминала, что ее мать живет…

– В столице!

Компаньоны помолчали, осмысливая информацию.

– То есть они туда приехали, пять лет прожили или даже больше. А потом разъехались кто куда?

Яна пыталась как-то все свести воедино.

– Вообще-то ничего противозаконного в этом нет…

– Да я не о противозаконном, а о странном. То есть дело не в родовом гнезде… Рош, а разве нужно много времени, чтобы принять наследство?

– Да нет. Поверенный покойного приезжает, передает тебе документы, едешь на место, приходишь в местную управу, и тебе выдают документы.

– Ладно. Но тут у Аэлены был…

– Дом. Ее мать была замужем за сатро Карном, потом он сгорел от лихорадки, а вдове достались дом и небольшая сумма денег, вложенная в дело у купцов. Как раз хватало, чтобы скромно жить.

– Она и ее мать оставляют дом и дела на несколько лет? И живут в другом городе, в доме, где умер их близкий человек? Мне кажется, люди так не поступают… им неуютно, тоскливо, нет?

– Почему бы не спросить у Аэлены?

Яна пожала плечами.

– Почему бы тебе или мне не съездить завтра или послезавтра в этот город… он далеко?

– Дня три верхом. Если торопиться – меньше.

Яна задумалась.

– Тогда лучше мне. На Ааше. Я быстро домчусь: сутки туда, сутки там, сутки обратно.