питомица со смешным маленьким бантом звонко тявкнула, обдавая нас чисто собачьим запахом.

Женщина завела разговор о богоугодном властителе Мангольдии. И о том, что всем бы его руку в другие страны. Мы с Тиль молчали, не особо поддерживая словоохотливую старушку. Слава Стихиям, она вышла через тридцать минут.

Оказалось, Батрэ только на карте выглядел рядышком, а на деле ремонт центральной дороги, опоясывающей Хан-Илай превратил пол часа в полтора. И, когда город мягко окрашивался в лучи закатного солнца, я уже была готова съесть любую сосиску, кипящую в жирном масле у непроверенных лавочников по дороге. Но Тиль объявила, что мы приехали!

— Наконец-то! — душный дилижанс выпустил нас на самую окраину города в прохладный вечер, как и пяток оставшихся людей, что похоже тоже знали про воскресную ярмарку. Городская черта здесь заканчивалась и за домами розовела закатом река Тара. Пахло арбузами и влажным берегом, травой, дымком и… чем-то вкусненьким! Последнее особенно оживило!

Я прибавила ходу за Тиль и за толпой, которая точно знала, куда идти. Выйдя через полукруглую заросшую кустарником арку, мы оказались на поляне, где были разбиты серые шатры с красной окантовкой, горели костры, тут и там жарили нечто дразнящее обонятельные рецепторы. А сбоку тянулись торговые ряды. Никакого магического освещения, настоящие факелы! А еще по всюду было невероятно много цыган… Не то, чтобы я была националисткой или как-то предвзято к ним относилась. К тому же Каир и Марко были из этой братии. Но про этот народ ходило много баек и в большинстве своем людей этих сторонились за чужеродную нашему миру магию — смотреть сквозь время и так называемый «дурной глаз».

Ноэль говорила, что всему есть свои причины и надо благодарить тех, кто несет бремя, которое возможно не вынесли бы мы. Я была маленькой, когда видела их в большом количестве, проезжающими через Истан. Знала, что они жили повсюду. Их домом был мир, полом — изумрудная трава, потолком — голубое небо. А светильниками — Солнце и Луна.

Вокруг было много людей разной национальности и рас, лишенных предрассудков, смело пробуя что-то из чанов или торгуясь с ярморочными ремесленниками. На одного из них я и засмотрелась, вернее на его изделия. Фигурки из металла выглядели точно их ваяли не из твердого железа, а из глины. Трудно было представить, как можно из плохо гнущегося материала соорудить лебедя с тонкой шеей или красивые крючки для одежды, на пластине которой красовался букет сирени.

— Кальдераш — отменные специалисты по металлу. — произнес рядом с моим ухом знакомый голос.

— Марко! — воскликнула Тиль, радостно приветствуя соседа.

— Привет! — белозубо улыбнулся приятель.

— Напугал! — обозначила ему нехорошую привычку подкрадываться.

— Прости. — пожал он плечами. — Что вы здесь делаете?

— Показываю Айрис знаменитую воскресную ярмарку. — отрапортовала Тиль. — И мы дико проголодались! Собственно, последнее важнейшая причина нашего визита.

— Тогда пошли за мной. — взяв нас под локотки, парень бодро повел нас в другую сторону от обжорного ряда к шатрам, что стояли вокруг огромных костров на берегу реки.

— Куда? — обернулась я, наблюдая как заманчивые котлы с дразнящими обоняние ароматами удаляются из виду и оглядывая зону, куда не суется ярморочный люд, а в основном отдыхают «свои».

— Доверься, Айрис. Надо знать места.

Я смерила его прищуренным взглядом, но уже через минуту нашего блуждания между шатров, мы вышли похоже к тем, кто здесь по-настоящему жил и правил «балом».

Женщины и мужчины разных возрастов встретили Марко с распростертыми объятиями, а пожилая полная дама с цепким взглядом и пестрым платком на плечах расцеловала его в обе щеки. Незнакомый язык звучал певучей скороговоркой. А любопытные взгляды все же вызывали во мне настороженность.

Пожилой мужчина с изогнутой трубкой и кожаной шляпе бросил какую-то фразу низким бархатистым голосом, кивая на нас, и люди поддержали его понятливыми улыбками и тихим смехом. Не понимание языка волновало, но Тиль, казалось, это не беспокоило. Она бодро уселась около костра, утягивая меня на огромное бревно, призванное заменять здесь скамейку. Похоже дриаду обстановка не сильно смущала. Может, и мне не стоит зажиматься?

— Что он сказал? — прошептала я цветочнице.

Но не успела она раскрыть рта, как молодая девушка с большими зелеными глазами и длиннющей черной косой поднесла дымящиеся деревянные плошки: мне с мясным рагу, а Тиль с овощным. А рядышком примостился Марко.

— Скоро полнолуние и я вовремя привел невест. — перевел нам приятель, потирая руки, подставляя их к пламени.

Дриада зарделась, а я улыбнулась маленькой девочке, что внимательно меня рассматривала. Цыганская юная красавица держалась за звенящую монетами юбку мамы, у которой на руках агукал младенец, но увидев, что я тоже отвечаю ей вниманием, застеснялась.

На колкость я не обратила попросту внимания. Похоже любимые шуточки о замужестве у старшего поколения распространены были на всем континенте Геи.

— И что ты ответил? — спросила цветочница.

— Что вы уже заняты. — подмигнул он ей, и та смущенно зажевала вопрос дымящейся вегетарианской похлебкой. А все та же девушка поднесла нам в добавку хлеб и деревянные стаканы.

— Одна так точно. — голос Каира за спиной раздался громом среди иностранной речи.

Удивление окатило меня изнутри. Мы слаженно обернулись и увидели, как из шатра вышел Торренс старший. Почему-то сердце забилось быстрее. И мне стало неловко. Братья последнее время активно проявляли себя, но не пересекались и, я понятия не имела, куда это все зайдет дальше…

— Марко. — кинул он острый взгляд на своего брата. Младший подобрался, изогнул бровь, но поздоровался в ответ. Что за переглядки происходили между ними, оставалось для меня загадкой. Каким образом оба Торренса вообще оказались здесь с нами в одно время? Хотя, что я, собственно, про них знаю? Ведь это их народ. Возможно, свободное время они проводят здесь или вообще, может, у них тут родственники?

— Это просто совпадение? Или у них семейное сборище? — шепнула мне Тиль на пределе слышимости, похоже тоже впечатлившаяся торжественным воссоединением братьев, которые смерили друг друга выжидающим взглядом.

— Дамы. — произнес Торренс старший галантно, точно на званном вечере склонив в нашу сторону голову.

— Каир, мальчик мой, кто эти очаровательные феи? — мужчина средних лет, со слишком загорелой кожей и крупным носом прервал наши переглядки и подошел к нам, плавно покачиваясь и небрежно бряцая открытой фляжкой. Широкие жесты говорили о том, что горячительное пьется