животного; они предпочитали высокий рельеф, и многие из сохранившихся скульптур, должно быть, служили внешними украшениями храмов и других культовых центров.35 Влияние греческих стилей ощущалось постепенно и привело к тому, что стиль никогда не выглядел полностью греческим. Это верно даже для IV века до н. э. - вероятной даты создания самой известной иберийской скульптуры, "Дамы из Эльче", бюста жрицы или богини в изысканных украшениях. Хотя ее лицо во многом обязано классическим греческим моделям, остальная часть фигуры имеет близкое родство с другими женскими фигурами в натуральную величину, которые были найдены в Испании.36 Ее украшения, возможно, также чем-то обязаны карфагенским образцам.37 Но обработка драпировок в бюсте из Эльче и других подобных скульптурах отражает иберийские каноны. Иберийцы не разделяли греческого и этрусского восторга от изображения обнаженного тела: только на одной иберийской вазе изображены обнаженные мужчины, и она была найдена в Эмпорионе, где преобладали греки.38

Керамика свидетельствует о торговых связях, а в случае с расписными вазами - о культурном влиянии, выраженном в иконографии или в интересе туземных народов к греческим богам и героям. В отличие от народов Италии, иберийцы не были захвачены греческими или финикийскими религиозными идеями, хотя на побережье есть некоторые свидетельства общих культов, посвященных Деметре, Астарте и другим иноземным богам; алебастровая статуэтка из гробницы в Тутуги явно изображает финикийскую богиню.39 В области вазописи иберийцы проявили особую оригинальность, не пытаясь просто копировать греческие образцы, как это часто делали этруски. На чернофигурных вазах из Лирии близ Валенсии изображены сцены танцев и войны; человеческие фигуры очерчены в плавном полуабстрактном стиле, легко передающем ощущение движения, а пустые пространства с тревогой заполнены завитушками, хороводами, цветочными орнаментами и всем остальным, что может помешать созданию вакуума.40 В Андалусии геометрические орнаменты, восходящие к греческим образцам VI века, сохранялись до IV века, но были адаптированы к требованиям иберийских покупателей - любви к птицам и животным, а также к листве. Таким образом, единого "иберийского стиля" не существовало, но основными идеями иберы были обязаны грекам, адаптируя то, что прибывало на греческих и финикийских кораблях из восточного Средиземноморья.

Наконец, иберы заявили о себе за пределами Испании не как торговцы, а как грозные воины. Их набрал тиран Гимера на Сицилии в 480 году до н. э., но в конце V века они также сражались в карфагенских войсках, нападавших на греческие города на Сицилии; после того как Карфаген был разбит греческим тираном Сиракуз в 395 году, многие поступили к нему на службу. Примерно в это время они даже упоминаются в одной из комедий Аристофана, вызывая смех, поскольку, как говорят, они были покрыты волосами на теле. Их знаменитые сабли были адаптированы с греческих и этрусских образцов, с которыми они научились обращаться во время службы в качестве наемников.41 Плата и награбленное в иностранных войнах, должно быть, принесли немало богатств в Иберию, и это позволяет объяснить богатство некоторых иберийских гробниц. С другой стороны, именно природные ресурсы Испании, особенно ее металлы, были настоящим источником иберийского процветания. Иберийцы занимали идеальное положение, чтобы извлекать выгоду из перевозок, которые шли из внутренних районов Испании к побережью или осуществлялись на кораблях, направлявшихся из Гадира и других атлантических портов через Гибралтар и по маршруту, описанному Авиенусом. Все Средиземноморье теперь боролось с греческими, этрусскими или карфагенскими судами; народы с дальнего запада были предметом шуток в Афинах Аристофана; а народы запада смотрели на Грецию, сначала Коринф, а затем Афины, как на центр стиля и моды.

 

 

Талассократия, 550 г. до н. э. - 400 г. до н. э.

 

I

 

Можно предположить, что средиземноморские берега служили естественным пределом имперской экспансии великих держав Ближнего Востока - хеттов, Ассирии и даже фараоновского Египта. Ассирийцы, правда, иногда пытались подчинить себе Кипр, как и египтяне, поскольку его ресурсы древесины и металла были слишком ценны, чтобы их игнорировать. Но ни одна попытка овладеть восточным Средиземноморьем не сравнится с персидскими завоеваниями в Анатолии и Леванте в шестом веке до нашей эры и попыткой персов вторгнуться в Грецию; поражение Персии будет прославлено как величайшая греческая победа со времен падения Трои. Это достижение было не только военным, но и политическим, поскольку в борьбе с персами участвовало множество городов в самой Греции и на островах Эгейского моря, и даже Сиракузы попросили о помощи (хотя они отбились от угрозы со стороны Карфагена, возможно, спровоцированной Персией). В честь своего триумфа греки воздвигли памятники победы, такие как бронзовый змей из Дельф, который сейчас находится на Ипподроме в Стамбуле; на нем они написали названия тридцати одного города, оказавшего сопротивление персам в великой битве при Платеях в 479 году до н. э., и даже этот список был неполным.1 Возник "Конгресс эллинов", и название "эллин", первоначально присвоенное Гомером последователям Ахилла, все чаще стало означать общую идентичность, выраженную в языке, культе богов и образе жизни.2 История, которая возникла, наиболее ярко проявившись в захватывающем рассказе Геродота об этих событиях, была историей защиты греческой свободы от персидской тирании. В своей пьесе "Персы", поставленной в Афинах в 472 году, Эсхил предположил, что будущее Эллады напрямую зависит от судьбы его родного города:

 

КОРОЛЕВА АТОССА: Скажи, где во всем этом населенном мире находится город, который люди называют Афинами?

ВЕДУЩИЙ: Далеко-далеко, там, где погружается солнце нашего Господа и умирает его последнее сияние.

АТОССА: И этот далекий западный край мой сын так жаждет сделать своей добычей?

Да, ибо если Афины когда-то были его, то вся Эллада должна подчиняться его слову.3

Действительно ли греки боролись за свободу против персидской тирании - вопрос спорный. В конце V века, в разгар борьбы друг с другом в Пелопоннесской войне, спартанцы и афиняне постоянно пытались завоевать расположение персов; подчинение персидскому царю не всегда рассматривалось как презренный поступок. Эта история стала более подробной, сначала благодаря Геродоту, а затем, гораздо позже, благодаря биографиям великих афинян и спартанцев, написанным в римский период Плутархом. Огромные армии, возглавляемые персидским царем, вторгались в Грецию, но среди них было много греков, которые неохотно или по иным причинам оказывались в бою с другими греками. Персидское владычество периодически приносило раздражение, например, требовало войска и налогов, но общая политика персов заключалась в том, чтобы оставить в покое те города, которые безропотно платили простую дань землей и водой.

С точки зрения греков, персидская проблема началась с разрушения в 546 году Лидийского царства, правитель которого Кройсос (Крез)