Несколько минут почетный караул настороженно наблюдал за бешеной скачкой стремительно приближающихся всадников.

— Эй-эй! — обеспокоено воскликнул грек. — Ты куда? Охолони чуток… — пальцы заскребли по нарядно расшитому поясу в поисках пистоли.

Молоденький индеец, пулей слетевший с взмыленного вороного, сделал несколько быстрых шагов, резко затормозил и расплылся в глуповато-счастливой улыбке.

— Братцы! Родненькие! Казаки… — и, неожиданно всхлипнув, зарыдал в полный голос.

— Вот тебе бабка и пирожок без никто! — озадаченно крякнул кто-то из запорожцев. Янис, сдвинув на затылок смушковую шапку, стоял с отвисшей челюстью, жадно хватая ртом морозный воздух.

— Данила… — встряхнув одной рукой грека за ворот, молоденький индеец рукавом другой размазывал слезы вместе с краской. Зрелище было жутким. — Данила Палий — он с вами?

Рядом возникла еще одна раскрашенная физиономия, ощерившаяся в грозной ухмылке.

— Он там… — ошеломленный Янис, невольно отшатнувшись, бессильно ткнул пальцем в сторону шатра.

* * *

— Кровь моих воинов требует отмщения! — скупо ронял слова Седой Вепрь, разглядывая собеседников сквозь щелочки глаз. — Великий Отец…

Делегация запорожцев внимала краснокожему оратору с почтительностью — после дурацкой шутки колдуна переговоры не сразу удалось повернуть в конструктивное русло. Но что случилось с Великим Отцом, узнать было не суждено.

— Да-ани-ила-а!!! — от истошного вопля вздрогнули даже невозмутимые индейцы.

Полог отлетел в сторону, и в ярком проеме возникла тоненькая фигурка индейца.

— Данила… — яростный шепот бритвой скользнул по оголенным нервам.

Сотник Смушко истово перекрестился. Француз вскочил на ноги, опрокинув плошку с горячим кофе на бизоньи шкуры.

— Ты где, гад, пропадал столько времени?! — сорвав с головы перья, индеец сделал шаг вперед и уткнулся в широкую грудь характерника, орошая слезами парадную шелковую рубашку.

— Это просто полный …! — блаженная улыбка расползлась по лицу колдуна, а в округлившихся глазах не было и проблеска разумной мысли.

— Ну что ты молчишь?! — тоненькие ручки с силой рванули рубаху за ворот, разрывая ее до пуповины.

Колдун молчал. Вместо него ответил Седой Вепрь, одним движением поднявшись на ноги.

— Лакота-сиу рады видеть у своего костра внука Великой Черепахи! — голос звенел как натянутая струна. — Сбылось пророчество предков!.. — и с затаенной надеждой индеец одними губами прошептал: — Надеюсь, что дети у тебя с дочерью Совы не будут бледнолицыми…

Бери, бери, я себе еще нарисую

— Здесь ты другой, — врач ласково провела ладошкой по щеке и грустно улыбнулась. — Вот только глаза прежние…

— Такие же наглые? — Денис прижался сухими губами к руке. Нежная кожа пахла больницей. — Или влюбленные?

— Дурные! — неожиданно рассердилась Юлька. Или ее по другому зовут в этом времени? Он так и спросил.

— Забыл еще спросить, что я делаю сегодня вечером, — язвительно ответила девушка. — У вас ведь так знакомятся, я не ошиблась?

— А что ты делаешь вечером? — глуповато осведомился он. Слегка замутненное сознание машинально отметило — «у вас».

— Все-таки, ты неисправимый идиот, — со вздохом констатировала Юлька и пушистым котенком юркнула под одеяло. По крайней мере, именно такая ассоциация возникла у него.

— Котик, — шепотом позвал Денис.

— Мр-р… — донеслось откуда-то из-под подушки.

— Сейчас лесник придет, — предупредил он.

— Кто? — растрепанная голова показалась на мгновенье и черные глазища удивленно захлопали ресницами.

— Главврач, — быстро поправился Денис, мысленно сетуя на несдержанный язык. Этот анекдот он ей еще не рассказывал.

— Как придет, так и уйдет! — отрезала Юлька.

Прежние властные интонации, никак не вязавшиеся с обликом рядового врача, но вполне обыденные для аристократки XIX столетия хладным металлом прорезались в нежном голоске. Так не бывает? У нее получилось великолепно.

— Даже так? — левая, не заклеенная пластырем бровь взметнулась вверх.

— А ты за дверь выгляни, — посоветовала девушка.

— И что я там увижу?

— Парочку мордоворотов, — скучным голосом поведала она. — Из Службы внешней разведки.

— Почему внешней? — удивился он.

Попытался удивиться. Не вышло. Плевать на них всех, главное — Юлька рядом! Словно услышав его мысли, девушка озорно — как раньше! — улыбнулась, и легонько куснула за мочку.

— Потому что не внутренней, — горячий шепот ласковой змейкой скользнул в ухо.

— Логично! — хмыкнул Денис, осторожно обнимая хрупкие плечи.

Странно, но грудь под повязкой совсем не ощущает боли. Его оперировали? Или ему все приснилось?

— Сегодняшняя медицина творит чудеса, — беспечно повела плечиком Юлька. — Тебе вживили чип, через день-другой будешь как новенький.

Он спросил вслух? Или она может читать мысли? Денис усмехнулся — любимая всегда была ведьмой. Немножко, как и все женщины. Или чуть больше.

— А что за чип? — заинтересовался он. В его время таких технологий не было.

— Обычный. Берет на себя часть функций больного организма и регулирует деятельность регенерирующих препаратов.

— Здорово! — не смог удержаться от восклицания Денис. Нанотехнологии? Или… внезапная догадка мелькнула в голове.

— Значит, у нас все получилось? — возбужденно спросил он. Юлька грустно покачала головой — нет, не получилось.

— А что произошло? — голос прозвучал глухо, натужно.

— Ты сам научил их всему, — в уголках милых глаз появились слезинки. — Я знаю тот… — она подчеркнуто выделила последнее слово… — тот мир только из твоих рассказов, но… — девушка тяжело вздохнула и на секунду примолкла. — Мне кажется, что он был лучше этого… Намного лучше, — еще раз вздохнув, закончила она.

Дорога в ад… Уточнять, кого «их», он не стал — и так все было ясно без слов. Не стал спрашивать и почему. И это было понятно без подсказок. Он сам отдал оружие в руки тех, кто его изобрел. Отдал почти на столетие раньше. Вместе с современными технологиями. Берите, пользуйтесь! На что он надеялся? Один в поле не воин… Глупец. Наивный дурачок. Денис, до боли сжав зубы, катнул желваками.

— А это… — он кивнул головой в сторону окна. Прежняя, привычная глазу Москва жила своей жизнью за тонированными стеклами палаты. — Я не вижу никаких изменений.

Шум авто, гудение троллейбусов, ругань дворников. Легкий запах улицы и, как показалось на мгновенье, возмущенные отголоски обыденной столичной пробки: с сиренами вип-лимузинов, усталой перебранкой водителей и беспомощным свистом дорожной службы. Все, как всегда.