И в гестапо это оценили. После событий 30 июня его признали за своего, приняли в СС и стали выражать подчеркнутое уважение.

Но он оставался настороже, уклонялся от продвижения по должности, не пытался втереться в доверие руководителям путем демонстрации национал-социалистических взглядов.

Нацисты позволяли Леману использовать, свои профессиональные, знания и совершаемые при этом аресты, задержания других людей, он, как и другие чиновники, считал «делами управления». Он верил, что помощь русским спишет с него все прегрешения как необходимые издержки его положения в гестапо.

Однако подобное раздвоение сознания отражалось на здоровье, и оно стало ухудшаться с каждым днем. Амбулаторное лечение уже не помогало и на службе начальство решило предоставить Леману пятинедельный отпуск для прохождения санаторного лечения.

Германские генералы не боялись войны, но они опасались быть в нее втянутыми с недостаточно подготовленной и малочисленной армией. Первые же меры по перевооружению Германией, предпринятые Гитлером в начале 1934 года, их успокоили. Они поняли, что Гитлер тоже стремится к сокрушительному военному реваншу. Это и обеспечило фюреру безоговорочную поддержку военных.

Помогая устранить Рема, военные надеялись, что двумя главными опорами третьего рейха будут партия и армия и что каждая из сторон будет неразрывно связана с успехами и неудачами другой.

Сразу после сообщения о смерти престарелого президента Гинденбурга, Гитлер организовал принесение армией новой присяги.

В августе на плебисците был решен вопрос о его новых полномочиях. Поддержка армии, ловко сфальсифицированное предсмертное благословение старого фельдмаршала, ликвидация оппозиции, террор, который затыкал рты последним из нонконформистов — все гарантировало успех. К тому же гестапо и СД организовали тайную проверку избирательных бюллетеней, что позволило получить высокие результаты и разоблачить скрытых оппозиционеров.

Под шум фанфар военные не придали значения распоряжению фюрера от 20 июля: «Учитывая выдающиеся заслуги сил СС, особенно во время событий 30 июня 1934 года, я возвожу СС в ранг самостоятельной организации в рамках НСДАП. Рейхсфюрер СС, как и начальник штаба СА будут впредь находиться в прямом подчинении верховного командующего СА». А верховным командующим СА был сам Гитлер. Этим распоряжением службы СС получали полную независимость и отныне напрямую подчинялись фюреру.

Оно имело и еще одно последствие: отныне Гиммлер мог создавать и вооружать войсковые подразделения СС, чем он тут же не замедлил воспользоваться. После 30 июня началось широкое формирование и развитие маршевых рот и специальных подразделений, которые очень быстро превратились в личную армию Гитлера.

Под эту компанию попал и Леман, которого в начале августа зачислили в 44 роту войск СС берлинского округа с правом ношения значка СС или как его называли эсэсовцы — «угла».

Гиммлер также усилил проникновение СС во все звенья административного механизма. Получило широкое распространение совмещение должностей одним и тем же лицом. В результате по всей стране должности префекта полиции закреплялись за руководителем местной организации СС.

Значительные перемены стали происходить и в службе безопасности НСДАП — СД. Формально СД не являлась государственной организацией и ее компетенция ограничивалась внутренними делами партии. Но сама партия стала настолько многочисленна и охватывала столь большую долю населения, что поле деятельности СД стало поистине беспредельным.

Службе безопасности ранее насчитывалось около трех тысяч агентов, которых в маленьких городках страны все хорошо знали. После 30 июня возникла необходимость создания «параллельной секретной сети»: старая в глазах обывателя стала одиозной, поэтому Гайдрих приступил к подбору новых «добровольных членов».

Большая работа проводилась в СД по сбору и обработке документации. Используя научные и статистические методы, служба приступила к изучению деятельности ранее существовавших группировок марксистов, франкмассонов, евреев, либеральных республиканцев, верующих, людей свободных профессий, которые, по мнению нацистов, могли бы породить новую оппозицию.

Усилиями Герберта Мельхорна и Вернера Беста, СД превратилась в самую современную и наиболее оснащенную специальную службу в мире. Особенно знаменита она была своей картотекой. Карточки особо важных, с точки зрения политической полиции, деятелей были размещены в огромной циркулярной картотеке, управлял которой один оператор. Диск приводился в движение мотором и достаточно было лишь нажать кнопку, чтобы мгновенно получить нужную карточку.

Гестапо, опираясь на архивы и разработки СД, проводило аресты и обыски, заключало в концлагеря задержанных и арестованных, приговаривало к смерти и приводило приговоры в исполнение.

Наблюдение за политической деятельностью эмиграции, подготовительная работа к агрессии против других стран и создание «пятой колонны» в них, ведение идеологической войны, позволившей вербовать союзников и агентов в тылу противников, потребовали создания второй ветви СД, так называемой «СД — аусланд», или «секретной службы для заграницы».

Руководители рейхсвера очень скоро почувствовали на себе возрастающее влияние спецслужб. Так они неожиданно обнаружили, что их телефонные разговоры прослушиваются. Члены НСДАП из числа военнослужащих были обязаны передавать в партийные комитеты отчеты о всех действиях своих начальников и командиров. Между солдатами СС и рейхсвера стали возникать стычки. СД потребовало разрешение на проверку благонадежности офицеров вермахта. Фанатичные сторонники НСДАП стали распространять слухи, что армия «противопоставляет себя партии». Военные стали жаловаться на планомерную травлю вермахта. Руководители СС заговорили о том, что армия готовит путч.

Тревожные сообщения о серьезных раздорах между рейхсвером и партией легли на стол фюрера первого января 1935 года. Не мешкая, Гитлер собрал в здании оперного театра все руководство партии, государства и вермахта.

Леман принимал участие в охранных мероприятиях на этом совещании и спустя несколько дней рассказывал Зарубину:

— В Берлин съехалось руководство из всех уголков Германии. Все ложи и партер в театре были заполнены. Собрались все известные военные, чиновники и партийные функционеры.

Вскоре появился Гитлер, встреченный бурными аплодисментами и криками «Зиг хайль!». Собрание открыл Гесс,[29]несколько слов сказал Геринг. А томом речь держал Гитлер, которая длилась около полутора часов.

Вилли с трудом вспоминал, о чем говорил фюрер. После его эмоциональных эскапад в сознании осталось только одно: вождь желает примирить все политические силы страны. Опровергая слухи о раздорах между партией и рейхсвером, он заявил, что Германия будет опираться на два столпа: партию и вермахт. Это его непоколебимая воля. С нашей армией, которая в будущем усилиться, Германия добьется уважения во всем мире и обеспечит свою национальную безопасность. Сегодня, сказал фюрер, он счастлив, что в тридцать третьем году рейхсфер не переметнулся немедленно на его сторону, ведь суть армии — послушание и консерватизм. И если бы рейхсфер тогда так легко нарушил данную им клятву, то я бы и теперь опасался, что он в любой момент может изменить мне.