В период увлечения царской четы мэтром Филиппом Россию посетил Жерар Анкосс, более известный под псевдонимом Папюс. Именно он принял Филиппа в ложу мартинистов – последователей эзотерического, по форме христианского учения Луи Клода де Сен-Мартена. По слухам Папюс посвятил в мартинисты и Николая II. А во время очередного приезда в Россию Папюс вызвал для Николая II и Александры Федоровны «дух Александра III».

Оккультизм отвергается православием, поэтому возникает вопрос, насколько искренней была религиозность последней царской четы, к тому же объявленной «святой» Русской православной церковью. Но тут, очевидно, следует вспомнить древнее изречение: «Что позволено Юпитеру, не позволено быку». То есть православие в его обрядовой форме – это, как считали русские монархи, религия для народа. Они же сами имеют право на более широкие религиозно-мистические взгляды, вовсе не думая, что при этом изменяют православию. Вспомним, что точно так же поступали, например, Павел I и Александр I. Один почитал католическую церковь не меньше, чем православную, а другой считал, что реализует высший синтез всех христианских вероисповеданий.

Папюс основал в России немало лож мартинистов для представителей высшей знати и оккультно-мистический журнал «Изида», выходивший до 1916 года.

Но постепенно Николай II отстраняется от увлечений оккультизмом и переходит на более «православные» позиции общения с «людьми Божьими», странниками, «старцами».

Вот что пишет наш современник, историк Александр Боханов:

«Старчество имело в России давнюю и глубокую традицию. Оно являлось неотъемлемой частью православного христианства… Православному человеку требовался наставник, духовный друг, советчик и поводырь, способный указать правильную дорогу в жизни. Православные христиане ждут чудес, знамений, отражающих Божественный промысел. Толкователями их исстари выступали „Божьи люди”. Первые среди них – старцы. Старец – это бесспорный праведник, благочестивый человек и христианин, строго соблюдавший все канонические принципы веры».

Одним из наиболее известных «друзей» последнего царя в этой среде был юродивый Митя Козельский. Если бы не появился Распутин, то Митя вполне мог бы сыграть его историческую роль. Вплоть до 1912 года оба «старца» уживались при дворе, но затем Распутин полностью вытеснил своего конкурента. Умер Митя в 1929 году. По версии, которой придерживается большинство историков, он был арестован и расстрелян в Соловецком лагере.

Этот краткий список самых знаменитых приближенных Николая II (а сколько еще было подобных им, но проигравших в конкуренции за «царское сердце») показывает, в каких диких и извращенных формах возродился фаворитизм при русском дворе в начале ХХ века. Если раньше фаворит монарха выполнял какую-то государственную функцию, пусть и чисто формально, то теперь фавориты становятся семейными друзьями императора как частного лица, совершенно не заботящегося о том, что скажут о таком его покровительстве в Отечестве.

Все могло быть иначе, если бы Николай II лучше разбирался в людях. Но его «людьми Божьими» являлись не подлинные христианские подвижники, а ловкие авантюристы, использовавшие к своей выгоде увлечение царя мистической стороной православия. Распутин был не старец, а лжестарец, что мы и намерены дальше доказать.

Григорий Распутин: из сибирской избы в царский дворец

Григорий Ефимович Распутин родился 9 января 1869 года в селе Покровском Тюменского уезда Тобольской губернии в семье ямщика. Он вел обычную, ничем не примечательную жизнь. В 1890 году женился на простой крестьянской девушке Прасковье Дубровиной, от которой имел впоследствии трех детей: дочерей Матрену и Варвару и сына Дмитрия.

Спустя какое-то время Распутин, который в молодости часто болел, совершил паломничество в Верхотурский монастырь. После этого в нем наступила резкая перемена. Он перестал пить спиртное и есть мясо, месяцами неистово говел, часами исступленно молился. «На меня в то время Распутин произвел впечатление человека ненормального, – вспоминал один земляк, – стоя в церкви, он дико осматривался по сторонам, часто начинал петь неистовым голосом».

Распутин бросился в паломничества по святым местам. Он побывал и на горе Афон, и в Иерусалиме. В 1900 году, возвращаясь из паломничества в Киев, он в Казани свел знакомство с преподавателем Казанской духовной академии отцом Михаилом, которому понравился и который дал Григорию ряд рекомендательных писем к петербургским священникам высокого ранга.

Пока нельзя сказать: было ли то простое стечение обстоятельств или же Распутин, прослышав о наклонностях императорской четы, уже тогда специально поставил себе задачу проникнуть в царский дворец под видом юродивого.

В 1903 году он приехал в Петербург. Первым удостоившимся визита еще неизвестного никому будущего «героя» последних лет Российской империи стал ректор духовной академии епископ Сергий (Страгородский) – будущий (с 1943 года, при Сталине) патриарх Московский и всея Руси. Свел Распутин знакомство и с ректором Петербургской духовной академии архимандритом Феофаном (Быстровым). Последний дал Распутину рекомендацию для «черногорок» – дочерей черногорского князя Николая Милицы и Анастасии, бывших замужем за российскими великими князьями. Сестры-черногорки отличались своим восторженным мистицизмом, любовью к общению со всякого рода странниками и юродивыми.

Черногорки уже поведали и Александре Федоровне о новой столичной знаменитости из Сибири – «Божьем человеке Григории». Так Распутин был введен в круг царской семьи.

Николай II записал в дневнике 1 ноября 1905 года:

«В 4 часа поехали на Сергиевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божьим – Григорием из Тобольской губ.».

Отметим, что эта запись еще не выражает какого-то особого благоволения к Распутину. Значительно сердечнее он позже пишет о Мите Козельском. Вот, например, его запись от 14 января 1906 года:

«В 4 часа к нам пришел человек Божий Дмитрий из Козельска около Оптиной пустыни. Он принес образ, написанный согласно видению, которое он имел. Разговаривали с ним около полтора часа».

Сразу вспоминаются Петр Великий и даже Александр и Николай Павловичи. Те точно не стали бы тратить полтора часа времени на беседу с «Божьим человеком», а занялись бы полезным для государства или армии делом. Тем более удивительно, что Николай II развлекался «душеспасительными» беседами с бормочущими мужиками в самый разгар революции, когда опасность российскому трону еще не миновала! Для устранения этой опасности, очевидно, Николай II предпринимал совершенно неадекватные действия.

А Распутин пока пробавлялся милостями от черногорок да от некоторых других представителей российской знати, которые умилялись речам «святого паломника» и «старца». Спустя год Милица и Стана «весь вечер рассказывали нам [т. е. царской чете] о Распутине». Кстати, в том же году Распутин добился того, что по паспорту он стал Распутиным-Новых. Дело было не в «неприличной» фамилии, а в том, что множество земляков Григория носили ту же фамилию, что и он.

Что же, есть повод познакомиться с Григорием поближе, но, опять-таки, не скоро: у государя много этих «святых» проходимцев, каждому нужно уделить время! Только 19 июня 1907 года: «В 3 часа поехали с Аликс в ее двуколке на Знаменку… Встретили Стану на террасе перед дворцом, вошли в него и имели радость увидеть Григория. Побеседовали около часа и вернулись к себе». Вот так уже – «имели радость»! Очевидно, царь стал выделять Распутина из массы прихлебателей не только благодаря восторженному