Жозефина Бонапарт собиралась в театр и уговорила усталого Наполеона сопровождать ее. Первый консул согласился и выехал в экипаже вместе с тремя помощниками. Впереди скакали конные гренадеры. Супруга первого консула чуть задержалась, и ее экипаж следовал на некотором расстоянии от кареты Бонапарта.

Был канул Рождества, и кучер первого консула выпил спиртного. Если бы он был трезв и вел себя разумно, то история Наполеона могла закончиться в тот же вечер.

Увидев телегу, преграждавшую дорогу, кучер не стал замедлять движение экипажа или искать пути объезда. Наоборот, он пришпорил лошадей и устремился за гренадерами, объезжавшими препятствие. Это ускорение спасло жизнь Бонапарта и его адъютантов. Сигнал был подан и фитиль зажжен, но это произошло мгновением позже, чем того хотели убийцы. Взрыв убил девятерых несчастных, включая девочку, ранил двадцать шесть человек, сбросил на землю конных охранников первого консула, следовавших за его каретой, вызвал страшные разрушения, но не достиг цели. Наполеон был цел и невредим. Жозефине сделалось дурно, но и она ничуть не пострадала.

Где искать заказчика преступления? Никто из участников события не избежал подозрений. Почему конные гренадеры просто объехали препятствие, вместо того чтобы расчистить дорогу для кареты первого консула? Почему Жозефина задержалась во дворце? Перед самым выездом она решила, что ей нужна таль, и отстала от мужа. Разве она не называла его «страшным человеком», который «всех мучит»? Разве ее реакция на ложное сообщение о том, что Бонапарт погиб в Египте, не была странной?

В тот злополучный вечер Наполеон не хотел ехать в оперу, но Жозефина настояла на совместном выезде. И разве она не была интриганкой, связанной со многими недоброжелателями и врагами Бонапарта?

Были вопросы, но не было доказательств. Первый консул потребовал от министра полиции Жозефа Фуше быстрых и эффективных действий.

«За такое чудовищное преступление мы должны отомстить, и это будет словно удар молнии; должна пролиться кровь», — бушевал Бонапарт. Полиция арестовала 130 лидеров якобинцев, которых приговорили к различным срокам тюремного заключения или ссылке в Вест-Индию.

Наказав политических противников, Бонапарт обратил свой взор на Англию, где скрывались наиболее вероятные организаторы преступления на улице Сен-Никез. Там находился богатырь Жорж Кадудаль, бретонский крестьянин, обладавший блестящими организаторскими способностями и преданный делу Бурбонов. Он тренировал отряды мятежников-роялистов и получал финансовую поддержку от Уильяма Виндхэма, руководителя британской разведывательной службы.

Наполеон подозревал Питта и Виндхэма, и прямо сказал Фоксу об этом.

«Бонапарт принялся творить о том, что он готов простить открытых врагов внутри кабинета и тех, кто сражается на поле боя, но не трусливых попыток уничтожить его как... использование адской машины. Мистер Фокс снова и с огромной теплотой уверял его в том, что он [Наполеон] был обманут и что мистер Питт и мистер Виндхэм, как и любой другой англичанин, с ужасом отвергли бы идею секретного политического убийства. "Вы не знаете Питта", — сказал Бонапарт. "Да, я знаю его, — ответил мистер Фокс, — и достаточно хорошо, чтобы думать: он неспособен на такое действие. Голову даю на отсечение". Бонапарт, помедлив мгновение, молча ушел».

Такова британская политическая культура начала XIX столетия — либерал и поборник мира Фокс защищал своего главного оппонента, консерватора и организатора антифранцузских коалиций. Но поверил ли Бонапарт Фоксу? Стендаль, уделивший много места историям покушений на Наполеона, отрицает это.

«Умеренность первого консула, так сильно отличавшаяся от насилий предыдущих правительств, внушила роялистам безрассудные и безграничные надежды, — пишет Стендаль. — Революция обрела своего Кромвеля; они были настолько глупы, что увидели в нем генерала Монка. Убедившись в своей ошибке, они стали искать способа отомстить за свои обманутые надежды и додумались до адской машины... Наполеон всегда считал, что в этом деле был замешан английский министр Виндхэм. Он заявил это Фоксу в известном разговоре, который имел место в Тюильрийском дворце между этими двумя великими людьми. Фокс сначала усиленно отрицал участие Виндхэма, а затем стал восхвалять всем известную честность английского правительства. Наполеон, высоко ценивший Фокса, из вежливости удержался от смеха».

В самой Англии премьер-министр Генри Аддингтон, пришедший на смену Уильяму Питту Младшему, отменил подоходный налог, наполовину сократил армию, распустил подпей волонтеров, уменьшил количество военных кораблей со ста до сорока и уволил сорок тысяч моряков. Сент-Винсент начал бороться с коррупцией на верфях, и эти производства почти встали.

Люди, чьи профессии были связаны с войной, теряли работу и доходы. Партия войны критиковала условия, на которых был заключен договор в Амьене. Бывший секретарь по иностранным делам Гренвилл считал, что Великобритания сделала в ходе переговоров все возможные уступки, в то время как французы сохранили за собой все территории, захваченные ими во время революционных войн.

Уильям Виндхэм, магнат из Норфолка, бывший военный секретарь и глава шпионской сети Великобритании, назвал условия мира «смертным приговором» своей стране.

Чарльз Бёрни написал ему:

«Я всегда видел опасность заключения мира с Францией при нынешних правителях... Вся Европа у ее ног кроме этой страны; она фактически владеет половиной Германии, Нидерландами, Швейцарией, Савойей, Пьемонтом, Ломбардией, Генуей и папскими государствами... Неаполем, Испанией и Португалией, так же как Голландией: и вся эта территория и ее жители управляются злодеями, цареубийцами, террористами, грабителями, якобинцами, атеистами и анархистами — чего мы можем ожидать?».

Ричард Бринсли Шеридан заметил, что Амьенским миром все довольны, но никто им не горд.

Насколько основательны подобные суждения? По условиям мирного договора, подписанного 27 марта 1802 года, Великобритания покидала мыс Доброй Надежды, Египет и оставляла практически все свои позиции в Средиземном море, включая Эльбу, Менорку и Мальту, которой обе стороны придавали огромное значение. Подписи на договоре поставили представители Англии, Франции, Испании и Голландии.

Англичане должны были покинуть Мальту в трехмесячный срок. Следом туда должны были войти неаполитанские войска при гарантиях шести влиятельных государств. Что же касается территорий, приобретенных Англией за девять лет войны, то она сохранила за собой только Цейлон и Тринидад, и последний становился се единственной стратегической базой в Западной Индии.

Франция закрепила за собой владение несколькими странами континента. Голландия была аннексирована, и Наполеон вскоре недвусмысленно дал понять, что такая же участь ожидает Швейцарию. Неаполь и папские государства сохраняли юридическую самостоятельность.

Премьер-министр Аддингтон искренне верил в то, что он достигнет прочного мира, сделав уступки. Он выполнил почти все требования Бонапарта, который редко кому-либо уступал в ходе переговоров.