Ну а тогда, при «уходе по-английски» (т. е. не попрощавшись) отправившего нас в свободный полет Жупишкина стало понятно, что нашего супостата интересовал все-таки вовсе не буксировщик – на сдристнувшего «Гладиатора» пилот «мессера» не отвлекся ни на секунду, и ругающаяся сквозь зубы (по-моему, эти нецензурные обороты были на неаполитанском) Ката потянула планер в сторону, начав снижение.

– И что теперь делать? – спросил я ее.

– Что-что… Все планы в задницу! Тут и без всякой карты понятно, что мы отцепились от буксира слишком рано и теперь не то что до Венгрии, но и до Словакии явно не долетим. Мы сейчас где-то над южной Польшей, территория генерал-губернаторства…

– Кстати, а зачем нам вообще Венгрия?

– Затем, что меня там не должны были забыть и я знаю некоторых нужных людей, у которых давно отработаны вполне надежные каналы ухода за границу, прежде всего в Швейцарию. К венграм нейтралы относятся значительно лучше, чем к гитлеровцам. Например, из Будапешта в Швейцарию летают пассажирские самолеты, а на крайний случай есть еще и международный Красный Крест. Знаю я там одних ловких ребят, внаглую приторговывающих импортным пенициллином и другими лекарствами. Ну а в обратном направлении они иногда перевозят через Австрию в Швейцарию на своем транспорте и со своими документами нелегалов и ценности. Разумеется, не за бесплатно. Так что в Венгрию нам надо в любом случае. На мой взгляд, это сейчас единственный способ уйти к нейтралам тихо и относительно легально. Но для начала нам надо где-то сесть, да так, чтобы не свернуть себе при этом шею…

– А через Балканы не проще? – поинтересовался я.

– Балканы будут запасным вариантом на тот случай, если у нас не будет уже совсем никакого выбора! – уточнила графиня и изо всех сил навалилась на ручку управления.

Внизу мелькал густой лес. О том, что будет в случае, если мы с разгона впечатаемся в верхушки этих самых сосен-елок, думать не хотелось. Вообще это были не самые лучшие места для вынужденных посадок – генерал-губернаторство, вотчина Ганса Франка (которого даже свои при жизни, было дело, неоднократно называли палачом и людоедом) со столицей в Кракау, слева провинция Обершлезиен, справа – округ Галичина. Графиня тянула ручку управления на себя, стараясь до поры до времени удерживать постоянную высоту. Я же продолжал выступать в качестве то ли пассажира, то ли вообще багажа и, наблюдая за ней, позорно прозевал очередную атаку «мессера», от которой мы с трудом увернулись. На сей раз попаданий не было, но это стоило нам некоторой потери высоты.

Я метнулся к верхнему люку и через него наблюдал очередной заход Bf-109. Мне даже показалось, что выпущенные им пули и снаряды полетели мне прямо в физиономию. И, кажется, отчасти я угадал – по планеру хлестануло так, что DFS 230 заскрипел и затрясся, внутри фюзеляжа залетало мелкое крошево из фанерно-перкалевой пыли, а я рухнул на пол, больно ударившись головой об скамью. Выходящий из атаки темный силуэт «Мессершмитта» промелькнул прямо над нами, и я заметил, как вслед за этим наш аппарат начал резкое снижение.

– Что случилось? – крикнул я.

– Кажется, он нам руль высоты задел! – крикнула графиня. – Вверх больше не тянет! Придется садиться прямо сейчас!

Садиться – это, конечно, хорошо, вопрос куда. Мы же, в конце концов, не вертолет. И здесь, далеко впереди за носовым остеклением нашего планера мелькнула то самое относительное спасение – в лесу открылась узкая то ли просека, то ли опушка. Зеленая полоса травы среди темных деревьев, с коробочками нескольких строений в конце.

– Наблюдайте за «Мессершмиттом»! – крикнула мне Ката. – Как зайдет в очередную атаку – кричите! Если он нас сейчас не уконтрапупит – сядем!

Надеясь, что этот бионический автопилот все-таки знает, что делает, я метнулся к верхнему люку и, высунувшись наружу, узрел совершено неожиданную картину, а именно – воздушный бой. Два появившихся неведомо откуда серых тупоносых истребителя, в которых я без труда узнал немецкие Fw-190, атаковали нашего преследователя. И через минуту Bf-109 загорелся и, завалившись на левое крыло, пошел вниз, разматывая позади себя длинный дымный шлейф. Потом, когда широкая полоса копоти достигла земли, в лесу красиво бабахнуло. Выпрыгнул ли пилот «мессера» с парашютом, я так и не понял. Выходит, этот «сто девятый» все-таки был угнан?

Разделавшись с нашим преследователем, «Фокке-Вульфы» подошли почти вплотную к нам – я видел кресты и номера на их фюзеляжах и головы пилотов в темных шлемофонах за плексом кабин. Они сопровождали нас, но огня почему-то не открывали. А мы продолжали неуклонное снижение.

– И что там? – крикнула графиня.

– Вы будете смеяться, ваше высочество, но откуда-то появились два «Фокке-Вульфа-190», которые таки сбили этот надоедливый «мессер».

– И что они теперь делают?

– Сопровождают нас, но почему-то не стреляют!

– Ничего не понимаю, – сказала графиня с заметным удивлением и тут же заорала: – Держитесь!

Вслед за этим планер пошел резко вниз. Я изо всех сил ухватился за одну из скоб на скамье, а наши чемоданы покатились в хвост. По сторонам замелькали сначала верхушки деревьев, а затем и лес во всей красе. Планер начал задевать крыльями траву и кусты, а потом и низ его фюзеляжа зашуршал по высокой траве. Далее резко скрипнуло (кажется, подфюзеляжная лыжа коснулась земли), и аппарат наконец остановился, слегка накренившись на левое крыло. В кабине повис запах сена и специфические лесные цветочно-медовые ароматы. Впереди за зарослями травы просматривались какие-то темные то ли дома, то ли сараи под соломенными крышами. Кажется, все-таки сели и даже умудрились при этом не развалиться, слава дорогой графине!

Пара «Фокке-Вульфов» описала над местом нашей посадки широкий круг, а потом ушла восвояси с набором высоты, не открывая огня. Это было очень странно.

– Ну и что нам теперь ловить? – спросил я у с трудом выбиравшейся с пилотского сиденья Каты. – Пойдем куда глаза глядят, до ближайшей деревни? С вашими чемоданами на горбу?

– По-моему, сейчас этот район должны контролировать польские повстанцы из числа экстремистов, – доложила тоном генштабиста графиня, выбираясь в десантную кабину планера и присаживаясь на скамью рядом со мной. – Главный минус нашего положения в том, что отсюда слишком далеко до любой приличной дороги, а никакого транспорта у них тут, судя по всему, нет.

Интересно, что она в данном случае имела в виду под термином «экстремисты»?

– И вы вот так спокойно про это говорите, ваше высочество?

– А что нам теперь – плакать, что ли? Исходя из этого, сейчас нам с вами целесообразнее всего тихо и мирно сдаться. Постарайтесь наврать им с три короба чего-нибудь поубедительнее. Упирайте на то, что мы антифашисты и прочее в том же духе. Только не вздумайте говорить с ними или при них по-русски, за это они здесь убивают медленно и куда охотнее, чем за немецкую речь…

– И что это вранье нам, по-твоему, даст?

– Если появление тех «Фокке-Вульфов» было просто дурацким совпадением, то местные повстанцы почти наверняка посадят нас под замок и начнут выяснять наши личности. Потом нас, почти наверняка, решат перевезти в какое-нибудь более оживленное место, где есть представители их командования рангом повыше. При подобном переезде или сразу после него у нас точно будут шансы уйти. Конечно, крестьянская телега с лошадью – не бог весть какой транспорт, но иногда это все-таки лучше, чем ничего. Тут главное – раньше времени не делать резких движений. А вот если «Фокке-Вульфы» появились не случайно и их пилоты точно зафиксировали место нашей посадки, сюда за нами очень скоро явятся гитлеровцы в изрядном количестве и начнут прочесывание леса с сопутствующей ликвидацией польских бандгрупп. Тут можно будет попробовать уйти или в общей суматохе, или если попадем к ним в руки. Тогда точно получится выбраться, особенно если поблизости будет какой-нибудь транспорт… Все, – вдруг спохватилась графиня на полуслове. – Доверьтесь мне и помните о том, что я вам сказала! И по-русски больше не говорим, кажется, сюда уже идут!!