своем Учителе, монахе Сюаньцзане, тоже захваченном в плен: Царь обезьян непоколебимо верил в собственную удачу – настолько, что сам об этом не задумывался. В конце концов на помощь ему с небес явился дух созвездия Дракона и с большим трудом просунул твердый, как железо, рог, между кимвалами, однако те, вместо того чтобы разойтись, обтянули его, словно кожа или плоть, не оставляя ни щелочки – маковое зернышко не просунешь. Тем временем Сунь Укун плавился все сильнее и сильнее. После долгих и безуспешных попыток вырваться, он посохом проделал в роге ямку и забрался туда, превратившись в горчичное зерно, – после чего велел Дракону вытащить рог[70].

Очутившись на свободе, Сунь Укун, даже не вспомнив о своих полурастопленных мышцах, немедленно бросился спасать Учителя. Ни тогда, ни после он и словом не обмолвился про опасность, которой подвергся сам. Думаю, мысли вроде «Это рискованно!» или «Неужто мне конец?» просто не приходят ему в голову. Он вообще не задумывается, сколько проживет. Так, наверное, и умрет в свой час – не успев осознать, что происходит; а за миг до смерти будет, как ни в чем ни бывало, заниматься своими делами. Быть может, Царь обезьян герой – но уж точно не трагический.

Говорят, обезьяны подражают людям. Но не таков Сунь Укун! Он не только не подражает никому – он ни за что не согласится ни с одной навязываемой догмой, даже если с ней уже тысячу лет все согласны. Сунь Укун признает только то, в чем полностью убежден, – и никакие традиции или авторитеты ему не указ.

Другая примечательная черта Царя обезьян – он никогда не говорит о прошлом. Или, скорее, забывает о нем, едва оно прошло. По крайней мере, о самих событиях он точно не помнит – зато извлеченные из них уроки навсегда запечатлеваются в его сознании и будто впитываются в кровь; так что, выходит, воспоминания ему и не нужны. Ясно одно: он никогда не повторяет ошибок – но не держит в памяти того, как про них узнал. Царь обезьян обладает чудесной способностью учиться на собственном опыте – но при этом ничего о нем не помнить.

Впрочем, одно событие не изгладилось у него из памяти и по-прежнему повергает в трепет – день, когда он встретился с Буддой Шакьямуни[71]. Сам Сунь Укун с большим чувством рассказывал мне о пережитом тогда ужасе.

В то время он не знал пределов своей силы. Стоило ему надеть туфли из корней лотоса, в которых можно ходить по облакам, и золотую кольчугу, а в руки взять исполняющий желания посох весом в тринадцать с половиной тысяч цзиней[72], отнятый у Царя драконов Восточного моря, – и ни на небе, ни на земле никто не мог с ним соперничать. Он расстроил Персиковый пир, куда собирались досточтимые бессмертные, и в наказание был брошен на погибель в волшебную печь – но вырвался оттуда и принялся чинить разрушения в небесных чертогах. Так он буянил полдня, сразив многих воинов, и перед Дворцом грома одолел начальника небесной охраны Ван Лин-гуаня и тридцать шесть божеств грома.

Тогда и появился Будда Шакьямуни в сопровождении двух учеников – святых Кашьяпы и Ананды. Будда встал перед Сунь Укуном, принуждая прекратить бой, и тот в гневе уставился на пришельца.

– Ты кажешься весьма самоуверенным. Как ты постигал Путь? – спросил Будда.

– Глупец! Я рожден из каменного яйца на Горе цветов и плодов, что в стране Аолайго на материке Пурвавидеха, к востоку от горы Сумэру. Мне ведома тайна вечной юности, я оседлал облака, я управляю ветрами и могу в один миг перенестись на сто восемь тысяч ли!

– Не стоит так похваляться, – ответил Будда. – Ты из моей ладони не сможешь выпрыгнуть – куда уж там перенестись на сто восемь тысяч ли!

– Что?! – рявкнул Сунь Укун и, осердившись, вскочил ему на руку. – Мне и восемьсот тысяч ли нипочем – подумаешь, ладонь! – Не успев договорить, Царь обезьян уже сидел на волшебном облаке. Через триста тысяч ли он увидел пять огромных розовых столбов и остановился у их подножия. На одном он написал тушью: «Здесь был Великий Мудрец, равный Небу». Вновь оседлав облако, Сунь Укун вернулся к Будде Шакьямуни и торжествующе объявил: – Я не только покинул твою ладонь – я пролетел триста тысяч ли и оставил метку на столбе у края земли!

– Глупая дикая обезьяна! – засмеялся Будда. – Чего стоят твои умения? Ведь ты все это время носился взад-вперед по моей ладони. Не веришь – посмотри на этот палец.

Приглядевшись, Сунь Укун с удивлением убедился: на среднем пальце правой ладони красовалась свежая надпись. Пораженный, он поднял голову – и увидел, что с лица Шакьямуни сошла улыбка и тот, помрачнев, устремил взгляд прямо на него. Вдруг Будда принялся расти, став вскоре таким огромным, что заслонил собой весь мир. Кровь застыла в жилах у несчастного Сунь Укуна. В ужасе он хотел спрыгнуть с ладони, но не тут-то было – Будда накрыл его рукой и, превратив пять пальцев в пять элементов, мгновенно сотворил из них гору, под которой заключил пленника. Темницу запечатала золотая надпись «Ом мани падме хум»[73].

Сунь Укун содрогнулся. Он не мог прийти в себя: казалось, мир вокруг перевернулся. Впрочем, отчасти так и было – для узника все изменилось безвозвратно. Вместо еды ему предлагали железные пилюли, вместо питья – ярь-медянку; он принужден был оставаться в каменном узилище, пока не истечет срок наказания. Прежде крайне высокомерный и заносчивый, Сунь Укун разом потерял уверенность в себе. Он совсем пал духом, громко стонал и жаловался, забыв про стыд и ничуть не заботясь, что о нем подумают. Не сдержался он и тогда, когда по прошествии пятисот лет монах Сюаньцзан, проходивший мимо по пути в Индию, снял с Горы пяти элементов заклятие и вновь освободил его. На этот раз Сунь Укун плакал от радости. Благодарность, чистая и неподдельная, заставила его последовать за Учителем в Индию.

Теперь, оглядываясь назад, можно вывести: ужас, в который повергла Сунь Укуна встреча с Буддой Шакьямуни, впервые в жизни указал ему пределы; до этого он не ведал границ – в том числе границы меж добром и злом. Потрясение было необходимо: чтобы могучее существо в обезьяньем обличье могло принести пользу в своем земном воплощении, его требовалось сдержать, вогнать в рамки, на пятьсот лет заключив под Горой пяти элементов. Если спросите меня – низведенный до нынешней скромной роли, Сунь Укун лишь обрел еще больше величия и достоинства.

Наш Учитель Сюаньцзан – личность загадочная. На