Кодла отморозков, еще минуту назад наглая и самоуверенная, превратилась в кучу копошащихся слизняков, стонущих и плачущих навзрыд. От их суперменства не осталось и следа.

– Так. – Стас деловито огляделся. – Нам, вообще-то, с этой швалью возиться некогда. Но и оставить их так просто не резонно. Я предлагаю их к вон тем деревцам привязать и позвонить в местный райотдел. Пусть приедут и заберут.

– Мужики, вы чего?! – запротестовал, судя по всему, главарь. – Ну, побили так и побили. Мусорам-то зачем сдавать?!

– Я тебе, сучонок, покажу «мусорам»! – все еще не остывший от схватки Крячко подхватил его с земли за грудки, намереваясь своим кулаком-кувалдой припечатать между глаз.

Гуров его вовремя остановил.

– Не забывай – мы не они. Лежачего, даже если он последнее дерьмо, не бьем. Ладно, Стас, твое предложение принято. Если кто будет дергаться или попробует убежать – голым привяжу. Даю слово, – строго предупредил он.

Привязав налетчиков их же брючными ремнями к ближним деревцам, Гуров нашел в кармане главаря сотовый телефон, по которому попросил выслать наряд на пустырь за трамвайной остановкой. Сунув телефон обратно, он поинтересовался у его владельца:

– Телефончик-то тоже у кого-то отштопал? Ну-ну… Ладно, там разберутся.

Они подхватили сумки и ушли в сгущающиеся сумерки, сопровождаемые доносящимися сзади охами и озлобленной перебранкой недавних суперменов. Менее чем через полчаса они вышли из такси у знакомой уже Гурову пятиэтажки в микрорайоне, прозванном Сугробовкой.

На следующее утро, когда солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, по дороге в сторону Кузоева промчалась пассажирская «Газель» с зашторенными окнами. А чуть ближе к обеду неподалеку от проселка, ведущего на прииск Синяжский, появился милицейский пост в лице участкового Шаньгина. Через пару часов с лесной дороги на шоссе вырулил грузовик-«бычок» с грязновато-синим тентом над кузовом. Проехав около километра, сидевший за рулем водила удивленно воскликнул:

– А с чего это менты машины в этом месте тормозить начали? Постой, да это вроде Шаньгин? Он-то какого хрена тут стоит? Он же не гаишник…

Его попутчик, широколицый рослый мужчина средних лет, пожал плечами:

– А хрен его знает? Не прицепился бы, а то потом хрен отмажемся.

В этот момент Шаньгин закончил проверять документы у хозяина потрепанной «семерки», но почему-то его не отпустил, а сразу же махнул полосатым жезлом в сторону «бычка», указал на обочину и подкрепил приказ трелью свистка.

– Акимыч, слушай, что за проблемы? – снизив скорость, но до конца не останавливаясь, крикнул в окно хозяин «бычка». – Я на базу спешу. Сам же знаешь, время – деньги!

– Останавливай, останавливай, – недовольно поморщился Шаньгин. – Месячник безопасности движения начался – «Чистые документы» называется. Проверка путевок, регистрационных документов на транспорт, водительских прав…

Хозяин «бычка» свернул на обочину, кривясь и хмурясь, начал доставать из карманов бумажки, а его сосед сунул руку за пазуху, откуда раздался щелчок, напоминающий звук пистолетного предохранителя. Но в тот же миг, вынырнув словно из-под земли, машину окружили шестеро крупных парней в камуфляже и черных масках, с автоматами на изготовку. Еще через мгновение водитель «бычка» и его пассажир стояли у капота, закованные в наручники. В течение нескольких секунд из-под тента были извлечены два мужика с автоматами, которыми они, умницы, воспользоваться не рискнули. За деревьями послышались шаги, и на дорогу вышли еще несколько человек, двое из которых были Гуров и Крячко, а еще двое – представители областной прокуратуры и УВД.

– Какая встреча! – Гуров подошел к пассажирам «бычка», ехавшим под тентом. – Господин Девясов, вы живы-здоровы? А то была информация, что погибли во время падения вертолета. Ну я, собственно говоря, так и предполагал. А это, я так понимаю, господин Сычев? Ну что, «гоняла», не ожидал, что я останусь жив? Зря только «ЗИЛ» свой сжег. Ну, не надо, не надо изображать удивление. Я твои тараканьи усы из миллиона узнаю. Когда ты из окна выглянул, чтобы получше примериться, как нас сбить, я тебя как сфотографировал, теперь не открутишься. Позовите понятых.

Хозяин «семерки» и ехавшая с ним женщина, заметно волнуясь, подошли поближе.

– Граждане, – обратился к ним Гуров, – вы стали свидетелями задержания группы особо опасных преступников. Прошу присутствовать при осмотре пассажиров и машин. Как вы можете видеть, у граждан Девясова и Сычева изъяты автоматы «АК-74». Продолжим осмотр.

Спецназовец, похлопав руками по бокам хозяина «бычка», достал из кармана его пиджака револьвер. Из-за пазухи его соседа по кабине был извлечен какой-то большой пистолет.

– У этих граждан обнаружены газовый револьвер и боевой пистолет иностранного производства марки «беретта», – прокомментировал Гуров сделанные находки. – Документы на данное оружие имеются? Нет, не имеются. Хорошо, тогда предлагаю добровольно сдать транспортируемый вами груз. Что вывозите?

– Золото, – неохотно прохрипел Девясов. – Там, в кузове, под опилками.

Откинув брезент и раздвинув толстый слой опилок, Гуров достал прямоугольный увесистый брусок желтого металла.

– Вот, граждане, – он дал женщине подержать брусок, – это золото, добытое преступным путем. Сколько его здесь?

– «Рыжья»-то? – едва не скрежеща зубами, выдавил Девясов. – Ровно три тонны. Оно в два слоя по всему кузову разложено.

– Три тонны! – тихо ахнула женщина, едва не выронив брусок. – Господи, да сколько живу, больше, чем в обручальном кольце, золота не видела. Три тонны!..

– Э, начальник! – неожиданно опомнился хозяин «бычка», до той поры пребывавший в шоковом состоянии. – Я тут ни при чем! Я не видел, что мне загружали. Сказали, что краденые запчасти с «шушлаек». А на «рыжье» я не подписывался!

– Вы полковник Гуров? – спокойно, деловито поинтересовался владелец «беретты». – Наслышан о вас. Знаю, что вас не купить. Я и не собираюсь этого делать. Я просто хочу открыть вам глаза на то, что вы в данный момент не можете или не хотите видеть. Полковник, вам когда-нибудь попадалось сразу три тонны золота? И вообще, кто-нибудь из здесь находящихся столько видел? Нет. А ведь это три миллиона граммов, самое малое по двенадцать долларов за каждый. Итого, перед вами – куча денег, тридцать шесть миллионов долларов. Почти миллиард рублей… Полковник, неужели вам, вечно нищему, не пришла в голову мысль стать обладателем пусть и не всего этого богатства, а хотя бы его части? Я себе не оговариваю даже крохи. Я достаточно богат. И даже если меня посадят, то я очень скоро буду на свободе, да и в тюрьме буду жить богаче, чем вы здесь. Что хорошего вы видите в своей жизни? Что хорошего видят эти парни, которые такие же нищие, как и вы? Поймите меня правильно, мне просто дико от того, что вы отдадите это огромное богатство так называемому государству, которое потратит его не на вас, не на них, не на этих бедолаг понятых, ездящих на гнилой жестянке, а на безмозглых депутатов, на бездарное правительство, на какие-то пустопорожние прожекты… Я просто взываю к вашему разуму, полковник, – возможно, это ваш единственный в жизни шанс. Да и всех их – тоже. Если вы умные люди, пока есть возможность, разделите и станьте наконец-то богатыми. Вы мне напоминаете слепых, которые лотерейный билет, выигравший джекпот, собираются использовать как туалетную бумагу. Подумайте!