тесном салоне, забитом людьми и вещами, Ише хотелось спать, и, когда она закрывала глаза, ей представлялось, что они бесконечно кружатся по черному кругу, словно игла по грампластинке.

Дорога, ведущая в горы, постоянно извивалась, словно громадная змея, и, когда небо просветлело, а половина пассажиров вышла, Иша пересела к окну и стала смотреть в пропасть, у края которой осторожно проползал автобус, поднимая из-под колес пыльную завесу. Там, далеко внизу, священная река то расширялась и текла быстрее, то затихала, превращаясь в тонкую зеленоватую нить.

Вскоре они проехали место, где неудачно сполз по склону один из автобусов. Он устало лежал на боку, и кто-то, несомненно, погиб, но Ише не хотелось сейчас об этом думать.

О. ласково улыбалась Ише и рассказывала про Индию. Молодую девушку на соседнем сиденье сильно тошнило, а ее муж качал на руках младенца, замотанного в белое одеяльце. Через несколько часов они приехали в горный городок, где нужно было пересесть еще на один автобус.

Они зашли в небольшую забегаловку со стенами, вымощенными коричневым кафелем, и заказали по биг кружке свежевыжатого сока «оранж». Им принесли по два литровых бокала, наполненных оранжевой жидкостью.

За соседним столиком сидел мужчина в черных зеркальных очках, который напомнил Ише Аль Пачино из фильма «Адвокат дьявола».

– Хорошее время для приключений, – сказал он по-английски. Ише показалось, что он смотрел в сторону О.

– О да, – ответила девушка и сразу обратилась к Ише, которая пыталась осилить громадный стакан кисло-сладкого сока:

– Ты допила? Нам пора.

Они вышли из забегаловки и пошли на автобусную остановку, где запыленный, заблеванный вокруг окон автобус неспешно заполнялся людьми.

Иша прошла в салон и села сзади, О. опустилась рядом. Места было мало. Индийцы о чем-то оживленно переговаривались, кондуктор требовал деньги, было душно, поэтому, когда автобус наконец тронулся, Иша положила голову на теплое плечо О. и задремала, пока автобус кружил и вертел их по узкой дороге над пропастью.

Ише снилось, что она сидит рядом с Асури и та шепчет ей в правое ухо:

«Сегодня я сидела под старым баньяном, медитировала и рассказывала ему о своей боли. Я устала бояться, но знаю, что золотоволосый Хираньякша скоро принесет всем нам еще большую беду. Джагай погружен в размышления, и мне кажется, он готов принять все, что будет. Даже смерть. Вот я написала это страшное для меня слово, и оно перестало быть страшным.

Я чувствую бессилие, невозможность изменить то, что надвигается на нас, но и одновременно с этим неизвестную силу. Сейчас необходимо принять то, что происходит. Позволить неодолимому року делать свое дело. Время, словно бурный океан, вздымает нечеловеческие волны, грозя разлучить нас, словно безвольные щепки, но я чувствую, что мы еще встретимся снова, чтобы исправить совершенные ошибки…»

2. Горячая вода

Потертый автобус, вдоволь искупавшийся в дорожной пыли, наконец, приехал на конечную остановку. Вместе с ними вышли водитель и кондуктор – они тоже пошли в сторону жилых строений.

Слева был обрыв, а внизу – Ганга, за ней высилась гора. Справа тоже была гора, к которой прилепилось небольшое поселение: несколько гостиниц, маленький храмик, пара жилых домов. Когда они поднялись по бетонной лестнице к самой ближней гостинице, Иша увидела две купальни: открытую, для мужчин, и обнесенную бетонной стеной, для женщин.

На вывеске было выведено «Отель Дельфин», и рядом, бледными, выгоревшими на солнце красками действительно прыгал нарисованный дельфин.

«Почище Мураками», – подумала Иша с улыбкой. О. первая зашла в приоткрытую дверь «отеля».

В небольшом холле, обшитом деревянными желтыми планками, никого не было. Справа стояло два старых, продавленных дивана со столиками, прямо – небольшая стойка регистрации и колокольчик. О. взяла его в руки и позвонила – в пространстве раздался легкий и грустный звон. Из узкой двери слева почти сразу выплыл хозяин. Это был человек средних лет, с усами и карими глазами, смотрящими на них немного удивленно. Он напомнил Ише расслабленного кота.

Номер стоил совсем недорого. О. внесла задаток, и хозяин отвел их по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. На двери висели цифры: ноль восемь. Перед металлическим нулем осталось темное пятно в виде единицы.

Комнатка была небольшая, но чистая. За стенкой шумела компания мужчин.

– Сейчас мы с тобой пойдем купаться в горячих источниках, а потом поедим, – сказала О., с сосредоточенным видом ковыряясь в своем большом рюкзаке.

Иша согласилась. Ей нравилось, что в поездке О. все решала за нее. В этом было нечто приятное и беззаботное.

Когда они надели купальники, предусмотрительно натянув сверху длинные футболки, и вышли, Иша увидела в приоткрытую дверь соседнего номера несколько мужчин.

Они скользнули по девушкам горячими глазами, и казалось, что в их взглядах плясали искорки огня.

Выход из гостиницы упирался в бетонную стену купальни. О. приоткрыла скрипучую калитку, и они зашли внутрь. Над небольшим бассейном, обложенным круглыми камнями, поднимался пар.

Иша сняла штаны, оставив футболку поверх купальника, села на край и осторожно опустила ноги в воду. Кожу сразу обожгло, и держать ноги в воде было почти нестерпимо. Она вынула их и стала наблюдать за О., которая, блаженно улыбаясь, уверенно заходила в воду.

– Иди сюда, Иша, здесь совсем не горячо, – призывала она игриво, – просто кайф!

О. стояла в центре купальни, а справа из трубы вытекала горячая вода. Иша собралась с духом и скользнула в обжигающую воду. Она ощутила нечто особенное – это был полет, но одновременно с тем и приземление. Иша подняла голову и увидела, что уже стемнело. Вверху мириадами звезд сияло чистое, горное небо.

– Я куда-то улетаю… – прошептала Иша, вдыхая полной грудью свежий, вкусный воздух.

– Ты уже в Комнате, это нормально.

Взглянув на йогиню О., Иша увидела, что у той длинные зеленые волосы, струящиеся в воде, словно водоросли.

«Я в Комнате 108», – подумала Иша, чувствуя, как внутри нее собираются сладостные мурашки, и закрыла глаза.

Глава 11. Ясон едет в Варанаси

1. Сон

Одинокие фонари освещали багровую индийскую ночь, пролетающую за решетчатым окном поезда. Он мог бы сесть в более дорогой вагон, но предпочел трястись в последнем классе, с другими сонными мужчинами. Ясон смотрел на них, темнокожих, а они отвечали ему взглядами черных глаз, в которых искрилась доброжелательность.

Он смотрел в окно и чувствовал, что каждый момент времени сейчас особенный. Казалось, что он персонаж артхаусного фильма, который многозначительно молчит, переживая внутри себя невероятный спектр эмоций, и рассеяно глядит в камеру, выражая во взгляде своем всю внутреннюю бурю, все