— Пора…

Маленькой садовой лопаткой, не обращая внимания на боль в руках — как же они горели!!! — он раскопал ямку поглубже и, оторвав кусок от своей рубахи, завернул в него волчонка и, перекрестив, оставил навсегда под землей.

И Марк лег прямо здесь, под яблоней, не в силах даже дойти до дома и не чувствуя холода. Наоборот, пот, стекавший градом, намочил рубаху, и жар залил все его тело. Рядом стояло ведро с неиспользованной водой… «Я отведу тебя к найденному колодцу, там женщина тебя обмоет водой» — один из пунктов ритуала так и не был выполнен. Да и неужели он рассчитывал, что, пока будет ходить по кругу, вдруг появится женщина, которая его омоет и спасет. Просто смешно. Наверное, ничего не получится… Зря все… Обессиленный от пролитых слез, он на мгновение впал в сон и сквозь тяжелую дремоту услышал чьи-то шаги по хрустящей траве. Приоткрыв глаза, попытался пошевелиться. Темный силуэт, склонившийся над ним, метнулся прочь и растворился в темноте.

* * *

Ехала наудачу, но других мест, где можно было бы еще его встретить, она не знала. Ворочалась почти всю ночь из-за странных предчувствий, которые не могла выразить мыслями и словами, ходила на кухню к холодильнику зажевывать тревогу бутербродами с колбасой. Ветер свистел в оконной раме. Утром, после недолгого забытья, наоборот, не смогла проглотить ни крошки, выпила чаю и вышла из дома так рано, что даже пришлось постоять немного, прежде чем открыли станцию метро. Волновалась сильно, что уж там говорить. Ей предстоял важный и сложный разговор. Она приняла твердое решение его провести, но сомнения все же ее не оставляли. И, конечно, она бы нервничала меньше, если бы не думала о том мужчине больше, чем следовало.

Минут тридцать на электричке, пятнадцать через лес, и вот уже появился за домами флюгер-петушок. Немного постояла у запертой калитки — шуметь ранним утром и привлекать внимание не хотелось, разговор должен быть строго конфиденциальным, не нужно, чтобы ее видели. Использовала проверенный способ. Влезла по дереву с угла — и через забор. Подкралась к дому в надежде, что найдется открытое окно, как вдруг откуда-то сверху, с крыши, сиганула вниз кошка и рванула в угол сада. Взгляд, невольно метнувшийся за ней, выхватил в глубине увядших и полуоблетевших растений чужеродное осенним краскам сада белое очертание. Девушка, на корточках пробравшись вдоль стены с запертыми окнами, за которыми либо нет никого, либо кто-то за ней незаметно наблюдает, оборачиваясь на отражающие облака и ветви стекла, почти ползком пробралась в угол сада, где ей однажды уже довелось побывать.

Она настолько удивилась, что даже не испугалась и, забыв, что надо прятаться, вскочила с широко раскрытыми глазами. «Блин, что за инсценировка?» Все казалось похожим на какой-то идиотский розыгрыш. Неровный круг из расплавленных свечей, валяющиеся кусочки березовой коры и человек в белой длинной рубахе, лежащий под яблоней. Подойдя ближе, она увидела, что это Марк.

— Господи, простудишься ведь! Земля ледяная. — В спешке она наткнулась ногой на икону. — Марк, Марк, вставай же! — Удивительно, его тело совсем не холодное, а он никак не реагирует. Она трясла его, хлопала по щекам. Надо плед хотя бы принести. Она беспокойно огляделась вокруг себя в поисках чего-нибудь теплого. — Как тебя поднять-то? — Увидела вместо пледа почти полное ведро воды, быстро схватила его и выплеснула на Марка. Тот вскочил и, как собака, замотал головой, отряхиваясь. Потом увидел ее.

— Ляля, ты… Как ты изменилась. — Лицо бледное, голос тихий, но улыбка во все лицо.

— Марк, потом разговоры, вставай быстрее, пошли в дом. Замерзнешь. Господи, как ты здесь лежал? — Она подставила ему плечо и заставила опереться на него.

— Да я и сам могу идти. Я хорошо себя чувствую. — Но все же обнял ее. Вид у него был счастливый. Вдруг внезапно нахлынул холод, его стало трясти. Стуча зубами, он улыбался и говорил: — Ляля, ты даже не представляешь, что ты сейчас сделала. Как ты тут оказалась? Подожди. — Он вернулся к колодцу, взял икону и книгу.

— Я не могу на тебя смотреть. Давай в дом быстрее. Как будто не ты, а я под яблоней всю ночь валялась.

— А что, тебе не привыкать! — Он вспомнил про колодец. — Я не валялся. Лялька, ты даже не представляешь, что ты для меня сделала. — Настроение у Марка взлетало радужным фонтаном в самые небеса, синие и свободные. Ему хотелось бегать, кричать, смеяться и обнимать весь мир. Никогда в жизни он не чувствовал себя так легко и хорошо. Солнце освещало землю, и запах осени бил в нос.

Они прошли на кухню. Он налил рюмку коньяка и хлопнул ее залпом.

— Вот теперь бы поесть чего-то. Очень охота.

— А здесь есть еще кто-нибудь?

— Вообще не должно быть.

— Одежда в твоей комнате? Пойду принесу. Потом что-нибудь приготовим.

— Приходи быстрей. Я хочу тебе многое рассказать.

— Ага, особенно интересно, что ты делал под яблоней.

Пока Ляля искала джинсы, майку и свитер, Марк взял в комоде гостиной полотенце, вытер голову, растерев тело, и, обмотавшись им же, сел за стол, держа в руках перед собой икону. Коньяк обволакивал внутри теплом.

— Спасибо, спасибо тебе, все получилось. Я ведь свободен теперь? Правда? И Оле спасибо, и Ляле. Это невероятно, потрясающе, необъяснимо, фантастика. — Отставил икону в сторону. Стал смотреть на свои руки, ногти — все тело, как будто впервые в жизни его увидел. Гладил волосы. Рана на руке, нанесенная Владленой, болела, и через наложенный бинт проступали капли крови. Но ему было все равно! Абсолютно, совершенно все равно.

Ляля дала ему одежду и заглянула в холодильник.

— Не густо. Только картошка? Может, в магаз?

— Нет, только не в магаз. Сейчас я хочу находиться здесь. С тобой. Кушать и выпивать. Давай приготовим из того, что есть.

Сварили картошки, еще брынзу и зелень нашли на полочке. Марку казалось, что вчерашний день, и вечер, и даже ночь были давно, в прошлой жизни. Сели. Лара-Ляля выдохнула:

— Марк, мне надо с тобой поговорить. Я кое-что видела там, в лесу. Я хочу тебе помочь.

Марк немного помолчал, наклонив голову и разглядывая содержимое рюмки, потом поднял взгляд:

— Ты уже мне помогла, очень. Спасибо тебе. — Он накрыл ладонью ее пальцы.

Между ними потек то медленной рекой, то бурным потоком очень долгий разговор, пропитанный поразительным взаимопониманием. Лара сделала ему новую повязку, там же, на кухне. Солнце ушло освещать другую часть сада, тени меняли свое направление, на столе плавилась свеча, опустела бутылка коньяка, они нашли остатки вина, чай дымился в чашках, таяло в банке старое варенье, и уже невозможно стало бороться со сном.

— Воздух, наверное, сейчас прекрасен. Давай немножечко постоим на веранде — и спать.

Встали у перил, Марк закурил сигару. Оба молчали и думали о том, как они лягут спать.

— Холодновато, пойду накину куртку. — Ляля развернулась, и слова застряли в горле. — Марк, что это? Откуда? — еле выдавила она из себя.