По окончанию мессы он вернулся к своим товарищам.

Только Насух и Анвар знали правду. Чтобы не вызывать ненужных подозрений, они втроем помолились Аллаху вместе с остальными своими соотечественниками, которые искренне горевали по Хушангу. Женщины молились и плакали в смежной комнате.

Вскоре после обеда, закинув за плечи колчаны со стрелами и луки, Джем в сопровождении все тех же Анвара и Насуха вышел во двор. Сев на коней, они выехали за охраняемые ворота. У подножия крепости их ожидал барон Жак. Тот поспешил представить турок десятку сеньоров, с которыми он пребывал в дружеских отношениях и которые сегодня сопровождали его на охоте. Никто из присутствующих, похоже, не испытывал к иноземцам неприязни, только на лицах некоторых ясно читалось удивление, ведь лошадь принца и кони его товарищей были не оседланы. На лице Джема читалась решимость продемонстрировать свои умения.

Когда барон тронул коня, принц легко догнал его и, улыбаясь, поехал рядом.

— В чем причина вашей веселости, принц? — удивился Жак.

Джем склонил к нему обернутую тюрбаном голову.

— Еще вчера я бы сказал, что это невозможно, но сегодня, посмотрите-ка, — мусульмане и христиане вместе идут по одному следу! Как вы полагаете, что запомнят потомки об этом дне?

— Имя того, кто убьет оленя!

— Значит, это будет мое имя! — решительно сказал Джем.

Он ударил лошадь пятками и стал быстро удаляться от отряда охотников. Барон де Сассенаж последовал за ним.

Однако очень скоро охотники столкнулись с необходимостью соотносить свои действия с действиями загонщиков. Собаки несколько раз поднимали в подлеске олених, и те в страхе бросались наутек, перепрыгивая через низкие кусты. Джем не раз хватался за лук, просто ради того, чтобы испытать удовлетворение от момента, когда стрела попадает в цель, и вовремя останавливал себя — это была бы слишком легкая добыча.

Прошло четыре часа, прежде чем они наконец напали на след оленя. Охотники рассредоточились, чтобы не упустить ценную добычу. Жак де Сассенаж остался рядом с Джемом и одним из приближенных принца. Они оставили лошадей на опушке и углубились в лес, с трудом продираясь сквозь пышные заросли папоротников и близко растущие друг к другу деревья. Ступали охотники тихо, держа луки наготове и внимательно поглядывая по сторонам. Насух, верный своим привычкам, снискавшим ему в Анатолии славу непревзойденного охотника, искал на земле следы оленя. Внезапно он замер и едва заметно махнул рукой. Это был знак остановиться.

Стоя плечом к плечу, Жак и Джем увидели, как он едва уловимым кивком указал им на заросли кустарника, утопавшие в густой тени леса. Олень затаился именно там и смотрел на охотников. Животное тяжело дышало, однако голова его, украшенная великолепными благородными рогами, была горделиво поднята.

Олень был так красив, что на какое-то мгновение охотники растерялись. И этого мгновения оказалось достаточно, чтобы животное повернулось и скрылось в чаще. Джем опомнился первым и бросился в погоню, перепрыгивая через поваленные деревья, кустики и низкие ветки.

Он был моложе и выносливее, чем барон, и тот скоро понял, что в быстроте и ловкости им не сравниться. Очень скоро Джем оторвался от спутников — с исцарапанным и исхлестанным низкими ветками лицом, он бежал, зажав стрелу в зубах и неотрывно глядя на круп удаляющегося животного. Этого оленя ему не догнать… И вдруг послышались крики. Животное встало на дыбы, потом попыталось броситься сначала вправо, потом влево. Однако круг охотников сомкнулся. Оставалось только умереть, и он решил сделать это достойно. Остановившись на грибной полянке, он повернулся лицом к Джему. Их взгляды встретились. Оба с трудом переводили дыхание. Во взгляде обоих горел воинственный огонь. Олень поскреб землю копытом и наклонил голову, готовый напасть. Джем поднял лук. Стрела вылетела в тот самый миг, когда олень ринулся на противника, и вонзилась животному в лоб. Олень пошатнулся, но, влекомый силой инерции, продолжал бежать, и Джему пришлось отскочить, чтобы не оказаться сбитым с ног. Джем быстро присел. Ноги оленя подогнулись, он упал на колени, а потом повалился на бок и затих на пожухшей прошлогодней листве. И только голова его продолжала едва заметно дергаться. Он был повержен. Джем разогнулся, подошел к оленю и, склонившись над ним, посмотрел ему в глаза. Потом ласково коснулся морды животного, в то время как другая его рука уже вынимала из-за пояса нож. Со всех сторон на поляну сбегались загонщики. Но Джем думал только о главном — о том, что обязан почтить смелость и мужество противника.

Жак де Сассенаж прибежал на поляну вовремя, чтобы увидеть, как принц целует животное и одновременно перерезает ему горло.

Джем, галантный кавалер и очаровательный собеседник, лавировал между придворными барона, однако никак не мог найти ту, что искал. Участники охоты с триумфом вернулись в замок Бати. Во главе процессии шли шестеро слуг и несли на носилках убитого оленя. Жак с удовольствием представил принца своей свите, не уставая нахваливать его храбрость и милосердие, проявленное к умирающему животному.

— Тем, кто считает, что турки — дикари, просто не посчастливилось повстречаться с этим турком! — без конца повторял хозяин дома, похлопывая своего иностранного гостя по плечу.

Сеньоры и дамы окружили Джема, расточая ему похвалы и улыбки. Принц же испытывал в этот момент двойственные чувства: с одной стороны, он никогда раньше так остро не ощущал себя животным, вызывающим всеобщее любопытство, а с другой — о, как же было лестно ловить восхищенные взгляды и слушать восхваления!

И все же больше всего его мысли занимала она — таинственная беглянка. Та самая, которую он увидел в лесу, недалеко от замка барона. Джем был уверен, что найдет ее в Бати. Однако ни в зале для приемов, ни в музыкальной комнате, своим великолепием напомнивших ему его прежнее обиталище, он не увидел знакомого лица. Справиться о прекрасной незнакомке у Жака де Сассенажа он не отваживался, поскольку тогда пришлось бы сослаться на события, о которых говорить не хотелось. Поразмыслив, Джем решил, что ни о чем спрашивать не будет.

Обитатели замка и гости переходили из залы в залу, и всюду их сопровождала музыка. Столы изобиловали изысканными яствами и винами, все оживленно беседовали и смеялись. Джем даже представить не мог, что барон де Сассенаж содержит такой роскошный двор. Оказавшись в Бати, можно было подумать, что находишься в замке принца крови. Однажды он вместе с отцом побывал у своего двоюродного брата, венгерского короля, но даже там подобной роскоши он не увидел.

«Значит, все, что рассказывал о Жаке де Сассенаже Ги де Бланшфор — это правда! Наш сосед действительно влиятелен и богат, — думал Джем. — Что ж, тем ценнее для меня будет его доброе расположение!» Вместе с тем первоначальный план, состоявший в том, чтобы соблазнить дочь барона, Филиппину, теперь казался ему невыполнимым. И виной тому была незнакомка. Джем влюбился в нее без памяти. Он осознавал это всем своим существом. Расставание с Хушангом, угроза отравления, ставшая как никогда явственной после исчезновения волшебного эликсира, — все отошло на второй план. Ночью, неуловимая и желанная, она являлась ему в сновидениях, но и днем он не переставая думал о ней.