поскольку его держит в Своих руках Бог. Ведь каждая болезнь искупительна, следовательно, никакой врач не может исцелять, то есть существенно важно, что наказание будет завершать Бог, и что врач должен быть тем, кто действует с пониманием предопределённого очистительного наказания».

Он указывает, что Бог посылает врача, который бессилен без Него, и он призывает врачей быть христианами и возлюбить Христа.

«Бог ничего не сделает без людей. Если Он совершает чудо, Он делает это через людей: в данном случае Он действует через врача. Но поскольку существует два типа врачей – те, кто лечат чудом, и те, кто лечат лекарствами – поймите, прежде всего, что тот, кто верует, творит чудеса. Однако оттого, что вера не во всех сильна, а час расплаты приближается, врач исполняет то, что Бог совершил бы чудесным образом, была бы вера у больного человека».

Парацельс завершает „Volumen Paramirum“ искренним наставлением, обращённым к врачам, сделать выбор в пользу истинного искусства врачевания, а не иллюзии:

«Ибо истинное мастерство есть разум, мудрость и рассудок, и выстраивает оно истину, выстраданную опытом; но те, кто твёрдо держится за иллюзии, не имеют твёрдой почвы под ногами – одни лишь стереотипы, которые остались в прошлом и бесполезны, о чём вам достаточно хорошо известно».

Глава X

„Opus paramirum“

В том и заслуга умов одиноких,

Идущих вперёд в авангардах далёких,

Что толпы, бредущие медленным шагом,

Зерну их надежд станут почвой и влагой,

Чтобы в конце концов следовать им.

„Opus Paramirum“ состоит из двух книг, в которых рассматриваются три первичных вещества – соль, сера и ртуть – как источники и причины болезней. В предисловии к восьми главам Liber Primus содержится обращение к д-ру Йоахиму фон Ватту с призывом отказаться от заблуждений схоластического образования в медицине и как правдолюбцу твёрдо держаться истины.

«Не теряя надежды узреть такую решимость в Вас и не тратить понапрасну времени в Санкт-Галлене, я вижу свой долг в обострении Вашего интереса ко всякого рода знанию о природе и мироздании до степени точного распознавания, чтобы нас обоих помнили в числе многих, причастных к медицине. И, поскольку Вы поддерживаете медицину и являетесь отнюдь не последним её поборником, Вы совершите много открытий на пути признания и утверждения истины, которые будут иметь отношение к вечному, и в не меньшей степени Вы будете содействовать продвижению истины в вопросах, касающихся тела, внутри которого и пребывает вечное».

Обе книги развивают теорию Гогенгейма о «Трёх Принципах», теорию, которую он перенёс в интеллектуальную и духовную, как и во все сферы материального мира природы и человека, макромира и микромира.

«Эти три [первоосновы], – пишет он, – формируют человека и олицетворяют человека, а он олицетворяет их, получая от них и в них всё, что приносит пользу, и всё, что приносит вред физическому телу. Так что врач должен знать их и должен представлять себе их соединения, их восстановление и разложение. Именно в этих трёх заложено всё здоровое и болезненное – целиком или частично. Следовательно, в них и будет найдена мера здоровья и мера болезни: посему врачу нельзя упустить из внимания тяжесть, характер и степень болезни. Ибо в соответствии с ними он может вынести суждение о причине, породившей её, что очень важно выяснить перед тем, как двигаться дальше. Также и смерть обязана этим трём, потому что, если жизнь уходит из первичных веществ, в гармонии которых осуществляется жизнь человека, то человек должен умереть.

Следовательно, эти первичные вещества определяют всецело причину, начало и последствия болезни, симптомы, течение и характерные особенности и всё, что необходимо знать доктору… Бог замыслил врачевание по такой модели, что его не истребить испытаниями; Он также замыслил врача по такой модели, что он рождается в испытаниях. Ведь врач получается от врачевания, а не без оного; вот почему он должен всесторонне изучать природу, поскольку природа есть мир со всем, что в ней находится. И он должен стремиться осознать то, чему природа учит его. Но пусть он не ищет никаких открытий в своих собственных знаниях и лишь в свете природы находит знание, скрытое в её кладовых. Если врач считает природу доступной и постижимой, то источник здоровья и причина болезни будут найдены. И если он врач благодаря врачеванию и в результате врачевания, а не доктор без врачевания, и если врачевание существует дольше, чем он, значит, он от врачевания, а не врачевание от него. Так пусть он исследует и учится там, где его сотворили, а не у самого себя».

Парацельс указывает, что тончайший ум приходит в мир незаполненным. Он может быть в высшей степени приспособленным для вмещения сокровищ знания, точно так, как искусно сделанный ларец подходит для сокровища, обретённого человеком, чтобы уместиться в нём. Таким образом, præclarium ingenium [блистательный ум] пуст, как ларец, пока человек, который желает быть врачом, не наполнит его плодами своих исследований, своими умениями и медицинскими знаниями. Он хранит в нём то, чем овладел, и что проверил на опыте, и использует по мере надобности. Парацельс поясняет это на примерах ремёсел, таких как изготовление стекла, плотницкое дело и строительство домов.

«Тонкий ум есть ларец врачевания, но сокровище, которое должно храниться в нём, появляется из огня опыта, как стекло рождается в огне, в котором оно варится. На поверку доктор тот, кто обрёл свои знания и умения в горниле опыта».

Опыту, или эксперименту, он даёт символическое имя Вулкан[175], имя не бога, а работника, который исполняет то, что замыслил Бог. Экспериментальная наука является мастерской Вулкана, его кузнечным горном, в огне которого вершатся все действия такого рода.

«Существует два рода знания, – говорит он, – одно от опыта и другое от нашего собственного ума. Знание от опыта двояко: с одной стороны это фундамент и учитель врача; с другой – его заблуждения и ошибки. Первое он получает от огня, когда использует орудия труда Вулкана в совершаемых преобразованиях: он куёт, восстанавливает, растворяет, совершенствует посредством всех видов обработки, свойственных такой работе. Именно благодаря такому экспериментированию открыты три вещества, всё, что присутствует в природе, их разновидности, отличительные признаки и свойства. Другой род знания, не подтверждённый экспериментом, есть лишь обуза, хотя оно, возможно, и окажется однажды верным, но не всегда, и его недостаточно, чтобы строить на таком фундаменте. На нём будет воздвигнута ошибка, ошибка, приукрашенная мишурой софизмов. Нельзя научиться врачеванию на слух или чтением – только