тот, что видим, двойственен: тело и душа; тот, что невидим, одинарен и из плоти, как образ, вырезаемый из дерева, в котором сначала не заметно никакого тела. Это та пища, которая, оказавшись в теле, проникает во все его органы; она не остаётся в одной части тела, а используется в полной мере; ибо её раздробляет великий Скульптор – Тот, который создаёт человека, то есть Он есть распределитель по всем органам. Итак, мы знаем, что едим самих себя, как и каждое дерево и каждое живое существо, а далее мы должны знать, что из этого следует в отношении медицины. Мы не едим кости, кровеносные сосуды, связки и редко мозг, сердце и нутряное сало, поэтому не кость создаёт кость, как и не мозг создаёт мозг, а каждый съеденный кусочек содержит в себе всё это. Пусть кость не видна, она, тем не менее, находится там. Хлеб есть кровь, но кто её видит? Он и жир, но кто его видит?.. Суть в том, что главный мастер в желудке искушён в своём деле.

Он может сделать железо из серы, которое есть сера; он пребывает там постоянно и приводит в порядок человека в соответствии с его формой. Он может создавать алмазы из соли и золото из ртути, но он более озабочен в отношении человека, чем в отношении вещей, поэтому он усердно трудится над ним везде, где это необходимо; доставляйте ему материал, пусть он разделяет и придаёт ему должную форму; он знает меру, вес, количество, пропорцию, длительность и всё остальное.

Знайте же, что каждый человек имеет двоякую сущность: одна исходит от семени, другая от пищи; он носит смерть внутри себя и должен защищаться от неё».

Далее Парацельс развивает эту мысль и указывает, что если тело, которое человек получает вначале, даётся ему из справедливости, то другое, в котором он содержит себя, даётся ему из милосердия:

«Он получает свою первую пищу от матери, посредством материнской любви, а потом он получает пищу благодаря милосердию Бога, к которому возносится его ежедневная мольба: „Хлеб наш насущный дай нам на сей день“, которая также означает: „Дай нам на сей день наше насущное тело". Вот для чего учил нас Христос молиться – именно, как если бы он сказал: „Тела, полученного вами от матери, недостаточно, так как оно могло бы умереть сегодня, вчера или уже давно". Отныне и впредь хлеб есть ваше тело: вы больше не живёте телом справедливости, но телом милосердия; посему молитесь вашему Отцу небесному о вашем каждодневном хлебе, то есть о вашем каждодневном теле, которое есть тело милосердия; мы ежедневно питаем себя не в справедливости, но в милосердии и молитве».

Восьмая глава развивает эту концепцию относительно нашего питания и его пополнения и советует придерживаться той умеренности в еде, которая содержится в ежедневной молитве: не более того, в чём мы нуждаемся изо дня в день. «Вот таким способом мы возобновляемся. Но когда мы используем навоз для выращивания хлеба, от него может возникнуть болезнь, и если мы едим слишком много, от этого будут проистекать многие болезни, которые не появились бы, соблюдай мы заповедь Христа и Его молитву. Для таких недугов предусмотрен врач, ибо Бог милосерден и прощает наши злоупотребления. Врач предусмотрен, чтобы защищать наше тело, в котором пребывает душа. Поэтому должность врача есть высокая должность и не такая лёгкая, как многие представляют себе. И как Христос наказывал апостолам: „Отныне ходите, очищайте прокажённых, выпрямляйте согбенных, делайте слепых зрячими“, так и врач столь же озабочен такими вещами, как и апостолы. Поэтому тот, кто не знает, как очистить от проказы, тот не осознаёт могущества медицины; тот, кто не может выпрямить согбенного, тот не врач. Ибо Бог определил врача не только для простуды, головной боли, нарывов и зубной боли, но также для проказы, падучей

болезни и прочего без исключения. Все целебные вещества находятся в земле, они растут там, но нет людей, которые должны их собрать; нашлись бы понимающие люди, не развращённые лживой софистикой, мы сумели бы очистить прокажённых, дать зрение слепым. Но высокомерная софистическая манера оставляет тайны природы не выявленными со всеми их скрытыми достоинствами. Такие доктора оправдывают своё невежество приговором: „Такая-то болезнь неизлечима". Этим они не только выставляют напоказ свою глупость, но также и свою лживость. Ибо Бог не допустил появления ни одной болезни, излечение которой он не обеспечил. Забыли вы, что Бог каждодневно наделяет нас нашим повседневным телом, и разве не будет Он наделять нас средством для излечения наших болезней, каждого в назначенный час?»

Эта глава заканчивается напоминанием, что природа полна сокрытых тайн, что работа природы протекает путём неисповедимым, что этот путь происходит не от магии, не от колдовства и не от дьявольского наваждения, но что это сокровенный путь, так что людям доступно исследовать его, потому что в природе существует много вещей, нам не известных, много научных явлений, сведений, мудрости.

«Дело в том, что эти явления были сокрыты не только в яблоке, запрещённом Адаму, но были сокрыты и во многих других вещах, которые, возможно, было бы лучше не открывать. Ибо Бог не позволил сделать общедоступной силу воздействия некоторых явлений. На земле находятся яды, и в них заключена смерть, и на земле есть иные вещи, в которых заключена жизнь. Существует то, что вызывает болезнь, и существует также то, что приносит здоровье. Однако исследований такого рода явлений не проводится, усилий проникнуть в это знание не предпринимается. Профессия загублена выискиванием симптомов: ведь этого достаточно для выплаты гонорара, а только этого они и хотят. Поскольку их удовлетворяет столь малое, с какой стати им напрягаться? Они жаждут только денег».

Вторая книга „Opus Paramirum“ состоит, как и первая, из восьми глав, которые во всех подробностях рассматривают три первичные субстанции. В первой Парацельс объясняет, что, хотя пшеничное зерно выглядит состоящим из одного вещества, оно, на самом деле, состоит из трёх, так же и тело человека состоит из трёх веществ, соединённых таким образом, что они образуют единство.

«Тело, – говорит он, – развивается от серы, то есть, всё тело есть всевозможная сера, и такая незаметно действующая сера, которая сжигает и разрушает незримо. Кровь есть одна сера, плоть – другая, части головы – ещё одна, костный мозг – ещё одна и так далее; и это летучая сера. Однако различные кости – тоже сера, только их сера в связанном состоянии; научный анализ позволяет различать каждую серу. А вот уменьшение гибкости тела происходит