Из коридора послышался стук каблуков. Герман бросился к окну, мгновенно распахнул его, и парочка мигом испарилась.

Все произошло с такой молниеносной быстротой, что я не успела напомнить детям, что кабинет находится на втором этаже, перепугалась, кинулась к окну, выглянула и перевела дух. Слева от окна шла пожарная лестница. А школьники уже умчались.

– Вам совсем плохо? – воскликнула за моей спиной Галина.

Я обернулась.

– Прошу прощения за то, что без спроса впустила свежий воздух в комнату. Все хорошо. Наверное, мне от духоты дурно стало. Спасибо, что за водой сходили.

– Юное поколение тебя обмануло или они пришли в харчевню? – поинтересовался Дегтярев, когда я завершила первую часть своего рассказа. – Кулебяка сегодня удалась! Возьму еще кусочек!

– У-у-у, – коротко взвыла Афина и облизнулась.

Мафи положила лапы на колени полковнику и преданно заглянула ему в глаза. Мопс Хуч шумно сглотнул слюну, даже апатичная пуделиха Черри завертела хвостом и принялась повизгивать.

– Отстаньте, цыгане, – велел полковник, – ничего никому не дам… апчхи!

Чихает толстяк оглушительно, на этот раз он не изменил своей традиции. Под потолком зазвенела висюльками хрустальная люстра. Рука Дегтярева, которой он за секунду до того, как издать громоподобный звук, взял блюдо с пирогом, дрогнула. Блюдо накренилось, куски пирога с мясом съехали на пол.

Собаки, не веря своему счастью, кинулись к добыче и мигом слопали подарок, свалившийся им на голову в прямом смысле слова.

– Безобразие! – осерчал Александр Михайлович. – Неужели нельзя купить нормальный сервиз? Такой, чтобы еда по тарелке не каталась! Повторяю свой вопрос. Что подростки рассказали? Или они тебя обманули, не явились на встречу?

Я налила себе кофе.

– Пришли. И рассказали семейную историю. Прямо Ромео и Джульетта. Только по фамилии Радовы.

– Они близкие родственники? – уточнил полковник.

Я сделала глоток.

– Все не просто. Жили-были два брата: Павел и Николай. У Паши родились дочка Катя и сын Игорь, у Николая – Таня и Никита. Пока понятно?

– Ничего сложного, – заметил Леня, подбирая пальцем крошки со своей тарелки. – Может, собаки не все слопали? Я бы доел пирог и с пола. Не осталось чего на паркете?

Я посмотрела вниз.

– Стая никогда еду не оставляет. Сегодня все как всегда, пол вылизан. Продолжаю. Катя и Никита полюбили друг друга. Кузен и кузина – опасное родство, как говорили в прежние времена. Двоюродным брату с сестрой нельзя играть свадьбу.

– Велик риск появления на свет больного потомства, – кивнул Леонид. – Наши предки ничего не знали о генетике, но жизненный опыт им подсказывал, что в такой семье часто нездоровые дети рождаются.

– Но Катя и Никита наплевали на здравый смысл, поругались с родней, расписались и уехали жить в Колтыково, – продолжала я. – Через десять лет после свадьбы Никита заболел. Что с ним стряслось, местный врач не мог установить. Никита стал плохо ходить, потом не смог наклоняться, у него постепенно отказали руки, ноги, и он умер, не дожив до сорока лет. Но до того, как Никита заболел, Катя успела родить троих детей: Андрея, Анну и Евгения. Первенец и девочка были здоровы. Евгений же в детстве стал хромать, как Никита, у него болела спина. Испуганная мать не обратилась в местную больницу, она начала искать доктора в Москве и нашла специалиста, который поставил диагноз: фибродисплазия.

– Ух ты! – воскликнул Леня. – Конкретно не повезло бедняге.

– Это не лечится? – спросил Дегтярев.

Эксперт отложил вилку.

– Очень тяжелое инвалидизирующее заболевание, крайне редкое. Еще оно называется болезнью Мюнхеймера, или «болезнью второго скелета». Мышцы человека превращаются в кости. Ушибы, небольшие ранки не поддаются лечению, на их месте появляются костные образования. Из-за редкости фибродисплазию путают с раком, проводят химиотерапию, но больному становится только хуже. Как правило, недуг диагностируется в очень раннем возрасте, в девяносто пяти случаях из ста в младенчестве. Фибродисплазия не лечится. Нет лекарств. Операцию сделать невозможно. Человек превращается в статую.

– Жуть, – поежился Сеня, – а как она передается? Это вообще не лечится?

– Никак, – повторил Леня, – медленно, но верно больной умирает. Скорость развития болезни непредсказуема. Одни могут окостенеть за пару лет, другие дожить до девяноста и более, всего лишь прихрамывая. Загадочный недуг, который поражает ничтожно малое число людей, не заразен, он наследственный. Зачастую у носителей мутирующего гена болезнь никак себя не проявляет. Но после травмы, вирусного заражения, хирургического вмешательства она может стартовать. Обычные врачи, в особенности в маленьких городах, деревнях о болезни не слышали, они ставят диагноз: артрит, коксартроз. Пытаются лечить человека, да толку ноль. У Радовых где-то в прошлом были родственники с болезнью Мюнхеймера. Недуг потом не давал о себе знать и ожил в близкородственном браке.

Я перебила Леню:

– У Евгения не острая форма заболевания, он просто хромал, жаловался на боли в руке, спине, но жив до сих пор. Передвигается сам, работает.

Леонид взял сахарницу.

– Чем он занимается?

– Пишет картины, – ответила я, – подожди, дай сначала дорасскажу родословную Радовых. У Екатерины трое детей: Анна, Андрей, Евгений. Все благополучно завели семьи с детьми. Отпрыски Анны нам не нужны. Интересует потомство братьев. У Андрея есть дочь Наташа, у Евгения сын Герман. И у них вспыхнул роман.

Леонид насыпал в чашку сахар.

– Елы-палы! У детей случилась любовь-морковь! Представляю восторг родителей! И в особенности бабушки, которая сама состояла в браке с двоюродным братом.

Я смахнула со скатерти крошки.

– Они не обрадовались. Наташа и Гера в детстве дружили, часто проводили время вместе. Евгений, богатый человек, построил в Колтыкове огромный дом, прямо усадьбу. Его брат Андрей менее удачлив и не имеет больших финансовых возможностей, он работает шофером у какого-то бизнесмена. Евгений же – известный живописец, картины его охотно покупают в России, но еще лучше они продаются за рубежом. Кое-кто может возгордиться из-за славы, денег, успеха. Но с Женей этого не случилось. Он содержит всю семью, брату и сестре построил дома около своего особняка, оплачивает счета, отправил детей Андрея и Анны вместе со своим Германом в платную гимназию. И все шло хорошо, пока Наташа и Гера не поняли, что жить друг без друга не могут.

Старшие Радовы не сообщали младшим о семейном недуге. Когда на свет появился Герман, его отец Евгений сказал родственникам, включая мать Екатерину:

– Не стоит нам пугать малышей, которыми пополнится семья. Исполнится им восемнадцать лет, вот тогда сообщим правду.