И Мыскин машинально кивнул. И тут же, как бы опомнившись, поднял глаза, будто хотел возразить, но, увидев упертый в него взгляд Фили, снова сник.

— Ну и молодец, — подбодрил его Филя. — Однако, сказав «а», ты должен теперь сказать и «бэ». Где мы можем срочно найти Владимира Харитоновича Багрова? Выкладывай все — адреса, какие знаешь, баб его, друзей-приятелей, у которых он может залечь на дно. Имея при этом в виду, что, чем скорее он окажется у нас, тем тверже я смогу гарантировать твою личную безопасность. Твою реальную возможность, если вдруг у тебя появится крайняя в том необходимость, доказать любому свою полнейшую непричастность к этому делу, понимаешь? И я, к сожалению, пока не могу такой ситуации исключить. Короче, валяй, вспоминай. И не теряй ни своего, ни тем более моего драгоценного времени. А я немедленно перезвоню в Москву, передам все данные, что ты мне назовешь, и отвалю отсюда. Митяю сам что-нибудь придумаешь. Скажи, что меня срочно вызвало начальство. А наша легенда… знаешь, что это такое? В книжках читал?

— Знаю, — как-то вяло ответил Федор.

— Вот и отлично, значит, легенда остается прежней. Ты помнишь, о чем можно говорить, а что надо забыть раз и навсегда. В общем, все, что мы с тобой обговаривали, остается в силе — никто тебя шантажировать не собирается, отношения наши с тобой строятся на полном взаимном доверии. А в случае возникновения неожиданных неприятностей ты помнишь, куда надо сразу звонить. И вообще, мобильник свой больше не отключай — вдруг мне понадобится о чем-нибудь немедленно проконсультироваться с тобой? Не мчаться же снова за сто верст! А теперь давай быстренько вспоминай, я буду записывать. И учти, каждое слово, которое ты соврешь, может стоить хорошему человеку жизни, — резким тоном предупредил Филя.

Через полчаса Филипп Агеев уже летел в Москву. На выезде из Лужников он остановился и передал по телефону Денису Андреевичу все те данные, которые надиктовал ему, сперва неохотно, а потом, словно махнув на все рукой, — пусть уж, мол, будет, что будет! — Федор Николаевич Мыскин, талантливый «технарь» и, как он сам, в конце концов, сознался, доверенное лицо отставного полковника Игоря Петровича Брусницына.

И, разговаривая с Москвой, Филя никак не мог отделаться от мысли, что «пруха», с которой так неожиданно начался день, штука в принципе чрезвычайная, но в чем-то и закономерная. Прямо по Суворову, у которого везение и умение — две стороны одной боевой медали. И еще когда ты к ней морально и физически подготовлен. Главное — не упустить эту самую «пруху», эту нечаянную удачу из рук раньше времени.

1

Наблюдение установили по трем известным адресам — месту проживания Багрова в доме на Сокольническом Валу, а также возле помещений фонда и ЧОПа. Таким образом, практически все сотрудники «Глории» были задействованы в операции по захвату бывшего майора внутренних войск, по утверждению его начальника, уже уволенного из «Юпитера». Оставалось пока только непонятным — какого из двух, потому что Федор Мыскин сказал, что ни о чем подобном от Вована, как Багрова зовут свои, не слышал.

Всем наблюдателям были розданы фотографии Владимира Харитоновича Багрова, но дело не сдвигалось с мертвой точки: объекта не было нигде. Начали уже подозревать, что он мог, подобно Феде, смыться из Москвы на какое-то время, по приказу того же Брусницына, естественно.

Так, в бесплодных наблюдениях и ожиданиях, прошло три дня, а события между тем продолжали развиваться, и совсем не с той стороны, с которой ожидали сыщики Дениса Грязнова.

Из клиники позвонил все тот же Володя Антипов и передал своему шефу настоятельную просьбу Юрия Петровича посетить его, причем в срочном порядке. Он просил приехать именно Дениса, а не Турецкого или Грязнова-старшего. И при встрече объяснил, что у него неожиданно возникла новая проблема — хоть, возможно, и не очень серьезная, но, пожалуй, хлопотная. А просить ею заняться Александра Борисовича или Вячеслава Ивановича — это при их-то вечной занятости — было бы с его стороны если не кощунством, то нахальством — наверняка. Так в чем же суть? Денису стала надоедать велеречивость адвоката, еще вчера, что называется, помиравшего от потери сил, а сегодня пытающегося развить бурную деятельность. Но когда выслушал, понял, что все не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Итак, что же произошло, о чем Денис почему-то не знал? То есть он знал, конечно, что Юрку накануне посетил его приятель, коллега по работе, Вадик Райский, но не придал этому визиту никакого значения. Он давно, правда, поменьше, чем Юрку, знал этого Вадима. Толковый адвокат из той же десятой юрконсультации, с Таганки. К его достоинствам можно причислить умеренную дотошность и умение убеждать. А в подлости по отношению к коллегам не был замечен ни разу. Из недостатков — пожалуй, больше, чем следовало, любит красивую жизнь, деньги и все остальное, связанное с ними, по-своему жаден, можно сказать, всеяден и отчасти даже беспринципен, то есть за приличный гонорар может взяться защищать убийцу собственных родителей. Хотя это, последнее, наверное, уж слишком. Но хороший «микст» — максимальное использование клиента сверх таксы — может на какой-то момент затмить глаза. При этом довольно приятный, вальяжный человек, обожающий почему-то работать в паре с Гордеевым. Так бывало уже не раз, и всегда они процессы выигрывали.

Именно по этой причине ничего странного в визите Вадима Денис не видел. Жизнь-то ведь не останавливается из-за того, что Юрка временно обретается на больничной койке и еще под охраной крепких ребят.

И вот первый тревожный звонок Гордеева. В чем причина?

Оказывается, буквально час назад ему звонил Вадим и сказал, что хочет срочно подъехать и обговорить «одно дельце», которое возникло неожиданно. На вопрос Юрия, что за спешка, Райский уклончиво ответил, что образовалась не очень приятная в этическом отношении ситуация, в которой может получиться так, что он, Вадим, будет вынужден в какой-то мере перебежать дорожку Гордееву. А ему этого бы никак не хотелось. Он смеет надеяться, что они с Юрой — друзья. А подставлять друга с его стороны было бы довольно подло. Он на такой шаг не способен и думает, что, поговорив, они могли бы прийти к общему знаменателю.

Гордеев чуть не взорвался от этакого словоблудия, и тогда Вадим скромно намекнул, что дело касается защиты уже известного Юрию Гусева. И чтобы вообще оправдаться от любых подозрений, Райский добавил, что в конторе — он имел в виду их юридическую консультацию — вчера утром побывала некая дама, которую Гордеев хорошо знает, и заявила, что в связи с болезнью Юрия Петровича — она именно так и сказала — дело, которое она поручила ему вести (имелась в виду защита Гусева, пребывающего в следственном изоляторе Бутырки), застопорилось, а это ее крайне огорчает и не устраивает. Поэтому, зная о давних дружеских и доверительных служебных отношениях адвокатов Гордеева и Райского, она просит Вадима Андреевича взять этот труд на себя. Иными словами, по-дружески поговорить с Юрием Петровичем и, пока тот болеет, ознакомиться с материалами дела. Ну, проще говоря, делать что-то, не стоять на месте. И сказано это все было с явным раздражением. Вот, собственно, поэтому…