— Я призвал тебя сюда…

— Но и не удивительно, — не замечая слов Алекса, продолжил Велесанг. — сколько еще лет осталось аренды Чернейшего из Черных Гримуаров, который ты взял у Баала? Два года? Четыре? Те сорок душ, что ты ему предложил он смакует до сих пор. Иногда их крики доносятся до наших лесов самоубийц. Удивительно, да? Чем больше душа знает. Чем больше у неё знаний. Настоящих знаний. Тем вероятней, что в итоге она окажется у нас. Среди искаженных болью деревьев самоубийц.

О’Хара уже собиралась что-то сказать, но Дум поднял руку.

Дрожащую руку.

Бледную.

Кровоточащую.

Как бы ни был «слаб» Велесанг, но это высший демон. Один из тех, кто был явлен этому миру в обличии света и с крыльями за спиной. Он бороздил просторы бытия до того, как появились первые звезды и вспыхнули вселенные.

Один лишь тот факт, что Дум был способен удерживать его внутри печати мог бы сделать ему имя среди всех черных магов. Благо ни О’Хара, ни Грибовский не разбирались в демонологии достаточно, чтобы понять происходящее.

А черная вуаль щита скрывала их от влияния Велесанга.

— Я призвал тебя сюда, Велесанг. Именем своим я отворил тебе Врата. Я принес тебе два дара. Пищу и воду. И ты ответишь на мой вопрос, после чего уберешься обратно туда, куда был изгнан вместе с тебе подобными.

— Да не вопрос, Алекс, — демон произнес имя на енохианском и Алекс ощутил, как его душа едва не прогнулась под влиянием демона.

Проклятые высшие сущности!

— Но может кто-то из твоих спутников хочет тоже меня что-то спросить? — мальчик улыбнулся. Улыбкой полной окровавленный, акульих клыков. — Я не вижу, но чувствую, там стоит мутант. Создание того, что вы, глупые обезьяны, называете магией. Может он хочет знать, где находится тот, за кем он ведет охоту? Я мог бы указать ему…

Алекс взмахнул рукой и губы Грибовского, уже набравшего воздуха в грудь, сомкнулись единой полоской плоти. Дум, творящий одновременно три заклинания, одно из которых — столь сложная демонология, что у большинства его студентов, в прямом смысле, мозги бы расплавились, попытайся они осознать ею, покачнулся и чуть не упал.

— Проклятый демон, — процедил он. — Подчинись моим словам, ибо слова эти…

— Или та неприкаянная. Маленькая девочка. Я могу сказать тебе, кто стал причиной того, что твоя мать навеки заточена в темнице Авалона. И это был вовсе не твой отец. Хотя ты всегда это подозревала…

Алекс взмахнул рукой второй раз и, вместе с тем, как сомкнулись губы О’Хары, он сам откашлялся кровью. Проклятые Гвардейцы — ну с какого ляда им требовалось носить на себе такое количество охранных амулетов.

Дум, в чьем резрве, что в одном, что в другом, почти не осталось магии, посмотрел прямо в глаза Велесангу. Говорят — плохая идея смотреть в глаза ведьме, ибо она может прочесть твою душу.

А тот, кто знает твою душу, имеет над тобой неоспоримую власть.

Херня все это.

Смотреть в глаза демону — вот что равносильно самоубийству.

И Алекс, возможно, стал бы новым саженцом в ужасных лесах самоубийц, если бы не один факт. Ни один демон не мог украсть его душу. Если, разумеется, не хотел иметь дела с Балтаилом. Личным злым роком Александра Думского.

— Я хотел по хорошему, — процедил Алекс на языке своих далеких предков, после чего закатал рукава и позволил черным татуировкам проявится на теле. — Именем моим, я суть твою заклинаю.

— Что? Что происходит?

Велесанг схватился за живот и упал на колени. Его плоть начала бугриться и пузыриться. Как если бы что-то пыталась прорваться наружу.

— И власть, взятой мой без права и спроса, — татуировки на руках Алекса вспыхнули багрянцем. — Я суть твою пленяю. Два дара я дал тебе, Велесанг. Два дара ты не взял. И два дня ты будешь рабом моим.

— Ах ты маленький кусок плоти и костей, да я…

Плоть мальчика взорвалась желтоватой плазмой. Кислотой она ошпарила палубу, оставляя глубокие проталины на дощатом полу. Плавя металл и испаряя стекло.

Когда все улеглось, то рядом с телом барона фейри лежал алмаз размером с голову ребенка. Собственно, в нем можно было, с небольшим усилием, различить детское лицо.

По всей поверхности алмаза шли символы и очертания пентаграммы, которая еще недавно была начертана на полу.

Дум покачнулся, но, удержавшись на ногах, тихо, через силу, произнес:

— Даже не думай.

Грибовский, уже избавившийся от проклятье немоты, остановился в шаге от алмаза.

— Любой, кто прикоснется к нему кроме меня, лишится жизни, — пояснил Дум. — и это я не угрожаю — просто описываю принцип действия плененного демона.

— Плененного? — где-то явно зацокали коготки грызуна. Игра «переспроси меня енот» порядком раздражала, но куда деваться. — Ты, типо, джина там сварганил?

— Ага… типо.

Дум подошел к алмазу и осторожно поднял его.

— Мальчишка! Я видел рождение звезд, погибших к тому моменту, как…

Усилием воли Алекс заставил демона замолчать.

— Позже, раб, — хмыкнул он. — в следующий раз, когда тебе предложат поесть — сперва проверь, не отравлена ли пища.

— Мистер Думский, — О’Хара, показательно придерживая кобуру, шагнула чуть вперед и в сторону — закрывая путь к лестнице и лифту. — О том, что сказал этот демон.

— Нельзя верить словам демона, — пожал плечами Алекс, сохраняя при этом полный покер-фейс. — Все, что он сказал — неправда. Даже если вам кажется, что это истина, то вам так только кажется. Фейри умеют обманывать при помощи правды, но демоны… они создали это искусство.

С этими словами Дум отодвинул плечом О’Хару и направился в свою каюту. Ему требовалось немного поспать.

Ну и, разумеется, он не собирался уточнять, что использовал Грибовского и О’Хару как наживку и рисковал их душами. Ну, мало ли, вдруг это испортит его образ милого и доброго рубахи-парня.

Или у него другой образ?

Так’на’хаду’К вел пятерку бандитов по желобам канализации. Несмотря на все старания Рида превратить это место в более менее нормальный схрон, они не увенчались успехом.

Сколько бы сюда денег не вбухали, не подравняли стены, не установили проводные камеры и повесили электричество, здесь все еще вонял. А по каменному полу, в не особо глубоком (взрослому по колено, Алексу чуть ниже, чем по живот) желобе тянулась вязкая вода полная вонючих нечистот.

Может в других районах города очистительные сооружения использовали по назначению и действительно фильтровали воду, поступающую затем в реку, но не в Хай-Гардене.

Единственное, что здесь отмывали при помощи этих сооружений — деньги. Взятки чиновников, закрывающих глаза на нарушения бизнесменов, делающих и тех и других лишь богаче, а жизнь простых людей хуже и бедней.