Он опять взялся за дело и медленно перелистывал его, страницу за страницей, с такой издевательской оттяжкой, будто гильотину заносил над головой.

– Как вы думаете, что сейчас с Марком? – после долгой паузы спросил адвокат.

– Я не знаю.

– Вы не знаете?

– Я не знаю, – сказала она, стиснув зубы, стараясь не повысить тон.

– Вы не можете не знать этого, Хлоя. Он обнаружен у себя в квартире, вас видели в районе его дома, вас нашли в лесу. Вы были в его рубашке. Вы так и будете утверждать, что просто прогуливались, мисс Паркер?

Да, Хлоя была в его рубашке, лучше бы она ушла голой, лучше бы этого дня никогда не было.

– Марк мертв, Хлоя, и вы единственная, кого видели недалеко от места преступления.

– Я ничего не помню.

– Вы оборонялись, Хлоя?

– Что?

– Он напал на вас, а вы защищались?

– Нет, он не нападал.

– Значит, он все-таки был?

Хлоя молчала и силилась вспомнить. Небольшие проблески потерянного дня неровными обрывками возникали в ее тонкой памяти: звуки музыки, неоновые огни, бокал виски.

– Я не помню, что было в тот день, – сказала она. – Я не помню, как оказалась в лесу, я ничего не помню.

– Если вы оборонялись, Хлоя, я могу выстроить хоть какую-то линию защиты. Поговорите со мной.

Если она скажет, что оборонялась, значит, признает вину. А она не виновата ни в чем.

Тут ее будто осенило.

– Как его убили? – спросила она.

Адвокат открыл ее дело и прошелся сверху до конца страницы, потом перевернул.

– Ударили по голове.

– И чем его ударили?

– Теперь вы задаете вопросы?

– Этого нет в моем деле?

Адвокат посмотрел на дело, потом нахмурился и вздохнул.

– Вы не помните, чем ударили его, Хлоя?

– Я думала, вы поможете мне вспомнить, если это и правда была я.

– Его ударили бутылкой виски по голове.

– А отпечатки мои на ней есть?

– А вы думали, мы тут с вами в игры играем?

– Вот бутылка, – он показал фото, прикрепленное к делу, – а вот и ваши отпечатки.

У Хлои все опустилось внутри. Кажется, то, что вчера еще было нелепостью, идиотским недоразумением, сегодня превратилось в кошмар.

– Так это он напал на вас? – Адвокат настаивал на своем. – Если вы признаетесь в обороне, я могу уменьшить ваш срок.

– Срок?

Хлоя еле выговорила это ужасное слово.

– Да, срок. Можно уменьшить его лет на пять, и вы просидите лет десять.

– Десять лет?!

– Это убийство, Хлоя.

– Я никого не убивала! – Она подавилась собственным криком, он встал у нее посреди горла, и больше она не могла сказать ничего. Рухнув в подушку, Хлоя только изредка всхлипывала.

– Ну, – сказал адвокат, складывая дело обратно в папку и завязывая ее шнурки узелком, – думаю, на сегодня достаточно. Всего доброго, мисс Паркер.

Только сейчас она поняла всю безысходность своего положения. Она в ловушке, ее заперли, и никто даже не знает об этом.

Этот Марк, как она оказалась у него?

Единственный раз, когда они встретились, был неделю назад. Она договорилась о его свидании с Лиззи. Он обещал ждать Лиззи у кинотеатра, но в назначенное время никто не пришел, и этот идиот не придумал ничего лучше, как позвонить Хлое и ныть в трубку, что это, мол, она подстроила встречу, на которой его продинамили.

Хлоя не любила нытья, она не хотела и шума, который поднимет этот идиот. Не хватало еще, чтобы он пошел к Лиззи в общежитие или в колледж. Хлоя решила, что придет к нему сама и как-то разрулит ситуацию. Объяснит, что подруга, мол, не смогла, но в следующий раз обязательно. В следующий раз она бы обязательно выпихнула Лиззи из дома и сама привела к нему. В конце концов, это ее будущий муж. Хлоя прибежала к концу первого сеанса, они взяли билеты на другой фильм и просидели на нем ровно час сорок. Хлоя точно помнила время, она считала каждую минуту. Находиться рядом с Марком не было никаких сил, он пах чем-то прокисшим и жевал постные крекеры, крошки с которых сыпались ему на живот, он отряхивал их и грыз снова. Хлоя тогда спросила, как он может есть эту безвкусную гадость, а он ответил, что у него диабет.

Она вдруг замерла, а в голове крутилась только одна мысль:

У него диабет, у него диабет…

Хлоя покрылась холодным потом, встала с кровати и ринулась к двери, схватилась за решетки, дернула их и хотела закричать, но поняла, что рано, слишком рано, нужно было все продумать, нужно было дождаться адвоката, и тогда она все ему скажет. И тогда она позвонит Артуру, да, она имеет право на звонок, она скажет, что ни в чем не виновата, она попросит лучшего адвоката, и уж он-то вытащит ее.

– У него диабет, – Хлоя обхватила руками голову, – он не мог так напиться, он бы сразу же умер!

Хлоя не могла сидеть на месте, она вдруг ожила, и все в ней ожило – и радость, и уверенность в себе. Не было никакой выпивки, значит, и он не был пьян…

Но что это тогда было? А бутылка, а отпечатки пальцев?

– А теперь ты расскажешь мне все.

Весь вчерашний вечер я проболтался на лодке посреди моря. Нина так и скрылась за мысом, а портовые грузчики вытащили меня, только когда закончили работу. Еще час я выкапывал машину из песка и лишь к полуночи добрался до дома. Сразу же кинулся к письменному столу. Все дела спутались в голове, и я уже не помнил ни имен, ни фамилий. Я пересматривал сценарий, искал имена, перечитывал каждый лист. Наконец я нашел его.

Марк Томас – муж Лиззи. Я включил телевизор, переключил все каналы, ни на одном из них о задержании подозреваемой не было ни слова. Похоже, они еще стряпали дело.

К Лиззи я пришел под утро, за всю ночь так и не сомкнув глаз.

Она сидела на кровати, поджав колени к подбородку, шмыгая носом, растирая и без того красные глаза.

– Я не хотела, – посмотрела она на меня, – я не хотела. Хлоя здесь ни при чем.

– Говори, – сказал я, уже догадываясь обо всем.

– Две недели назад, – начала Лиззи, – Хлоя предложила мне отыскать человека, за которого я должна буду выйти замуж.

– Зачем?

– Она сказала, будет здорово, если я начну с ним встречаться уже сейчас. Зачем терять время, если я и так ни с кем не встречаюсь. Хлоя сказала, что, пока я его дождусь, он уже перевстречается с другими девицами и может даже влюбиться в кого-то из них. А так мы уже будем вместе.