Сержант лет тридцати подскочил с койки, но тут же скукожился, потому как брюки он уже снял и предстал перед генералом как есть: в одних полосатых трусах, черных носках, натянутых до самых икр, и серой майке, торчащей из-под рубашки. Он хотел было застегнуть пуговицы и схватился за брюки, что висели на стуле, но генерал его остановил:

– Не надо, не надо, работайте. Не хотел вам мешать.

– Раздевайтесь, – скомандовала медсестра. Она и взглядом не повела при виде генерала. – Снимайте рубашку, пожалуйста, вас все ждут.

Пациентом был некий Джефри Труман, так значилось на его карте, она небрежно лежала у ног испытуемого, пока его медсестра разбиралась с механизмом капельницы.

– Все в порядке? – спросил главный врач.

– Да, все хорошо.

Между кроватью с Джефри и кроватью сержанта, который уже лежал на койке, ожидая, пока медсестра подключит к нему все датчики, было еще три пациента: девушка лет двадцати, она была в больничной сорочке, под которой не было ничего, к ее рукам также подходили капельницы, по которым поступал анестезирующий раствор, на голове – шапочка с электродами, такая же, как у Джефри и у всех остальных, включая сержанта. Зрачки ее шевелились с дикой скоростью, она то и дело вздрагивала во сне.

– Эпилепсии у нее нет? – спросил врач.

– Нет, – ответила медсестра.

По соседству с девушкой было еще двое мужчин: накачанные ребята производили серьезное впечатление даже в сорочках, едва прикрывающих их мускулистые ноги. На одном из них была татуировка, говорящая о принадлежности к одной из спецслужб.

– Спецназ? – спросил генерал.

– Все по-настоящему, сэр.

– И это безопасно?

– Абсолютно, все под контролем, – поспешил успокоить его доктор.

Генералу было абсолютно наплевать на жизни этих людей, но если что-то пойдет не так, если кто-то выйдет инвалидом или умрет…

– Даже если что-то случится, – опередил его мысли доктор, – это будет не наша вина. Они находятся не здесь, а там. А по документам они все еще пропавшие без вести.

– А если что-то случится с ними? – Генерал указал на сержанта и спецназовцев.

– Это исключено, – замотал головой доктор, – у нас есть реаниматолог и высококлассное оборудование.

Медсестра щелкнула переключателем на приборной доске. Сержант, что еще недавно был в сознании, погрузился в сон.

– Дыхание в норме, пульс в норме, – сказала она и посмотрела на вошедших.

– Пойдемте, – сказал доктор, – не будем мешать.

Они вышли и тихо прикрыли дверь.

– Значит, вы утверждаете, что все надежно? – недоверчиво спросил генерал.

– Более чем.

– И не будет никакой утечки?

– Нет, сэр.

– И никто ничего не заподозрит?

– Страх – сильнейший из инстинктов, генерал. Не думаю, что они захотят пережить такое еще раз.

– Понимаю, – сжал губы генерал. – И все они отступили от сценария?

– Иных к нам не приводят. Для меня не столь важно, кто из них и что сделал в реальной жизни, главное – показать им последствия их выбора таким образом, чтобы никаких сомнений у них уже не осталось. Одни – преступники, другие – жертвы. В зависимости от вины. Каждому свое.

Генерал молчал, в его взгляде все еще читалось недоверие.

– Представьте, что будет, если дать им волю, – настаивал доктор, – не пресечь всю эту вакханалию на начальном этапе. Жизнь, генерал, наша с вами реальная жизнь, превратится в хаос, в мир, полный преступности. Не каждый осознает всю серьезность. И мы должны им это объяснить. Кому-то мягче, кому-то жестче. Я даю им – простите, мы даем им – другую реальность, ту, к которой они так стремятся. Ту, которая может убить их. Мы показываем людям последствия их безрассудного выбора.

– А эти люди, сержант и другие…

– Вы же военный человек, генерал. Все под грифом секретности. Они подписали бумаги о неразглашении. К тому же жизнь в нашем государстве настолько правомерна и скучна, что им просто за радость участвовать в подобном эксперименте. Это как игра с погружением. Никто еще не высказал недовольства.

– Да-а-а, – протянул генерал, – в мое время такого не было. И сколько вам нужно людей?

– Порядка трехсот, может, больше.

– И кто, по-вашему, останется на улицах города?

– В городе неспокойно?

– Нет, все в порядке.

– Тогда людей можно отправить к нам. Нам нужны спецназ, полиция, медики и многие другие, список у меня есть.

– Вы говорили о центрах мозга, на которые осуществляете воздействие.

– О да! И это самое интересное.

Доктор достал из кармана шапочку с электродами, заранее спрятанную как наглядное пособие.

Доктор Шварц всегда был рад объяснить что-то людям, тем более таким важным, как генерал. Он видел каждую их реакцию, как расширяются от удивления их зрачки, как они то и дело вытирают пересохшие уголки рта, некоторые даже забывали дышать. Шок – прекрасный способ привлечь внимание.

Еще сорок лет назад, когда тюрьмы были переполнены, а недовольные своим сценарием люди выходили на митинги, на одном из которых и повязали отца доктора, Шварцу пришла идея виртуального мира. Мира возможного будущего, в которое будут погружаться все, кто так или иначе захочет отступить от сценария. Кому так или иначе не нравится государственный уклад. Этот мир может стать карой, а может и воспитательным центром для людей, у которых еще есть шанс. У его отца не было никакого шанса. Тогда его посадили в тюрьму, как и всех, кто был рядом с ним. Там он и скончался. Но теперь, теперь государство не убивает своих граждан. Оно дает им шанс. Благодаря Шварцу люди способны осознать свои ошибки раньше, чем совершат их.

– Через эти точки мы воздействуем на основные центры мозга человека, – он крутил в руках черную шапочку, – на центр страха, центр речи, центр возбуждения. Это очень удобно, мы можем управлять подсудимым, как роботом.

– А реальность, как вы создаете ее?

– Это компьютерная программа передает реалистичную графику. С нами работают лучшие программисты, они создают что-то наподобие виртуальной игры с эффектом погружения. У нас есть целый мир, прорисованный до мелочей.

– Целый мир?

– Абсолютная копия нашего. Это потрясающе, я сам там был, если хотите, и вы…

– О нет-нет, я как-нибудь обойдусь.

В нескольких метрах от них засвистел уже другой лифт. Он был не такой беззвучный, как тот, на котором они поднялись.

«Грузовой», – понял генерал и посмотрел на двери. Они с усилием отворились, и на этаж вкатили каталку с прикованным к ней молодым человеком. Шприц в руке медсестры был пуст. Глаза пациента еще не двигались, он тихо спал.